Свиток Мертвого моря

Солнце уже садилось, когда они добрались до мечети Омейядов[27]. Дайна приготовилась выразить восхищение с целью успокоить оскорбленного гида, но ей не пришлось притворяться. Она была очарована зелено-золотой мозаикой над стройными колоннами во дворе.

Вместо того чтобы попросить туристов снять обувь, как ожидала Дайна, им выдали бесформенные мягкие шлепанцы, надевающиеся поверх туфель. Зрелище шаркающих экскурсантов развеселило Ахмеда, но он был достаточно вежлив, чтобы не рассмеяться вслух. Гид провел их к зданию мечети, где они остановились на почтительном расстоянии от безмолвных молящихся. Весь пол был покрыт восточными коврами, в некоторых местах лежащими в несколько слоев. Они были разных цветов и размеров, но преобладали темно-красные бухарские ковры. Ахмед объяснил, что это пожертвования правоверных мусульман, и указал на женскую секцию мечети. Она находилась в дальнем заднем углу, и ковры в ней были далеко не такими роскошными. Миссис Маркс фыркнула, а Ахмед, казалось ожидавший подобной реакции от западной леди, объяснил с ехидной усмешкой:

— Мы помещаем женщин туда, мадам, где их красота и очарование не будут отвлекать нас от благочестивых мыслей.

— Весьма правдоподобно, — буркнула миссис Маркс.

Уходя, они с чувством облегчения избавились от неуклюжих шлепанцев. Хотя пожилой джентльмен специально подбирал шлепанцы для Дайны, они были ей велики и легко соскользнули с ног. Подобрав их с пола, чтобы положить в стопку у дверей мечети, Дайна заметила внутри одного из них что-то белое. Это оказался сложенный вдвое клочок бумаги — он был сравнительно чистым, поэтому Дайна поняла, что клочок пробыл в шлепанце недолго. Она не слишком удивилась, увидев на наружной стороне свое имя. Внутри было лаконичное послание: «Будьте у отеля в 23.00. К.»

«Ну и ну»! — подумала Дайна.

Подняв глаза, она успела заметить Фрэнка Прайса, выскользнувшего из-за ближайшей колонны и направляющегося к машине. Остальные уже ждали внутри. Дайна последовала за Прайсом, скомкав записку в руке. Попытка была тщетной — Прайс, безусловно, видел, как она читала записку, а может, и как она ее обнаружила. Дайна пыталась убедить себя, что это не имеет значения. Но вопреки всякой логике она была уверена в обратном.

Обед в столовой отеля оказался длительной процедурой. Все были голодны и воздали должное кухне — в основном французской, хотя и обогащенной несколькими местными блюдами. Дайна не привыкла к обильной пище по вечерам и чувствовала, что у нее слипаются глаза, когда они перешли в салон выпить кофе. Она не собиралась засиживаться долго: рано утром они должны были уезжать, и впереди у них был насыщенный день. Миссис Маркс, очевидно, пришла к тому же выводу, так как вскоре зевнула и отложила журнал.

— Лучше немного поспать, — сказала она, строго взглянув на Дайну.

До этого момента Дайна не сомневалась, что у нее нет ни малейшего желания торчать у отеля в одиннадцать вечера. Не то чтобы это чем-то угрожало — отель находился на главной улице, вход был ярко освещен, а мимо все время проходили люди и проезжали автомобили. Но она не была уверена, что записка от Картрайта, а если она действительно от него, то это не являлось гарантией его добрых намерений. Открыв рот, чтобы ответить миссис Маркс, Дайна собиралась сказать, что тоже ложится спать, и удивилась, услышав, как ее голос спокойно произнес:

— Я не устала. Пожалуй, сделаю несколько записей в дневнике.

Миссис Маркс удалилась, покачав головой; за ней вскоре последовал отец Бенедетто. Дайна взглянула на часы. Было уже около одиннадцати — поздний обед слишком затянулся. В вестибюле почти не осталось людей. Из ее группы там присутствовали только Дро-ген и его маленький молчаливый секретарь, сидящие за письменным столом в дальнем углу. Они, казалось, работали над каким-то документом — речью или докладом; секретарь делал наброски, а Дроген их читал и комментировал.

Без пяти одиннадцать Дайна спрятала в сумочку ручку и записную книжку, поднялась и небрежной походкой направилась к выходу. Никто не обратил на нее внимания. Дроген склонился над бумагами, а мистер Прайс занимался своей работой.

Снаружи было прохладно — Дайна ежилась, сожалея, что не захватила свитер. Но она не собиралась долго здесь оставаться. В свежем воздухе ощущался смешанный аромат моря и растений, который она привыкла ассоциировать с Ближним Востоком. Запахи пота, верблюжьего помета и канализации были слабыми и, как ни странно, не вызывали отвращения.

Людей поблизости было немного. Даже швейцар куда-то исчез. Место также оказалось не настолько освещенным, как думала Дайна. Вход в отель сверкал огнями, но уличные фонари были немногочисленны и находились далеко один от другого. Фигуры пешеходов казались бесформенными черными тенями.