СВО. Пекло войны

Мимо проходили местные, тянули с собой сумки и тележки с продуктами и напитками. Вокруг был постапокалиптический пейзаж: раздробленные стены от прямых попаданий, пробитые крыши частных домов, покрошенные в труху листы шифера, расстрелянные гражданские автомобили с «паутиной» на лобовых стеклах, лежачие бетонные столбы, посеченные дорожные знаки, ободранные рекламные борды, металлические осколки, останки снарядов, разбросанные жестяные банки и прочий мусор.

Свернули за угол, и тут впервые в Мариуполе встретил дом, в котором остались стекла. Сюда также падали снаряды, но квартал выглядит намного лучше того, что мне уже удалось повидать. В одну из «девяток» влетел снаряд. Плиты съехали, есть вероятность обрушения, но в остальном дом выглядел в разы лучше тех, что располагаются на въезде в город. Местных здесь было значительно больше. Так же, как и в остальных частях города, у подъездов разжигали костры, на детских площадках носилась детвора, старики что-то обсуждали, стоя у мангала.

– А, вы корреспонденты? Можно, я вам расскажу кое-что? – подошел к нам невысокий парень.

Перед тем как подойти, он заметно нервничал. Заметил камеры у нас в руках, помялся какое-то мгновение, но все же решился подойти.

– Да, конечно. Давайте я сейчас вас на видео сниму, – предложил я.

– Нет. Я боюсь.

– Чего вы боитесь? Что Украина снова придет?

– Нет. Просто здесь еще много осталось «этих»… – Парень кивнул в сторону, где шли бои.

Как выяснилось, он боится тех, кто симпатизирует нацистам, что они могут начать мстить за то, что он расскажет журналистам, но все же он хотел, чтобы об этом узнали люди.

– Вы же в России расскажете? Чтобы люди узнали, что тут происходит на самом деле?

Я включил диктофон, и парень начал:

– Третьего марта я наблюдал такую картину. Примерно в двадцать два пятнадцать была тишина, я открыл на балконе окно. Оно выходит, если так ориентироваться, на южную сторону, улицу Урицкого (после украинской декоммунизации улица стала называться Филиппа Орлика. – Прим. ред.). Я увидел со стороны двадцать первого микрорайона в сторону города пуски «Градов». На то время ДНР в городе еще не было. Как говорили военные, ДНР была на Старом Крыму. Запуски были произведены в направлении центра города. Я открыл карту и посмотрел расположение моего дома и дома, через который совершалась траектория полета. Это были запуски либо по центру города, либо на Слободку, дальше идет море, «Азовсталь» – левее. Увидел, как вылетают эти красненькие ракетки, приземляются, следом – двадцать взрывов. Через несколько минут красное зарево начало полыхать за домами. Начался пожар.

Как он рассказал, в той части города находились только частные дома. По его мнению, стреляли просто так, ведь в городе сил ДНР или Российской Федерации еще не было. Когда республиканские и российские военные освободили районы Мариуполя, со слов местного, здесь стало спокойнее, перестали прилетать снаряды по жилым домам.

– Выезжать планируете?

– Нет. Этот ад уже пережили. Надеемся, что будет порядок. Пока электричества нет, ходим заряжать телефоны от генератора. Опять же, связи нет, нужно ходить и ловить сигнал. Мне пока не удалось позвонить даже за пределами города. Но я знаю, что некоторые дозваниваются.

В Мариуполе большие проблемы со связью. Местные неоднократно подходили и спрашивали, где можно купить сим-карты республиканского оператора «Феникс». В Донецке их сейчас не найдешь, все увезли в освобожденные населенные пункты. Но «Феникс» в Мариуполе не работает. Связь можно «поймать» только на выезде из города, до которого еще добраться нужно. Интернет и вовсе не работает.

Женщина с черной ногой

Дальше стали пробираться вглубь города. Добрались до улицы Куинджи. Как рассказали местные, раньше эта улица носила имя революционера Артема. Точно так же называется главная улица в центре Донецка. Но после 2014 года из-за декоммунизации мариупольскую тезку переименовали, но местные продолжают ее называть по старинке.

В очереди за гуманитарной помощью у «Метро» мужчина, который также побоялся на камеру рассказать эту информацию, сообщил мне, что ему пришлось под пулями и снарядами покидать улицу Куинджи. Но в доме № 88 в подвале осталось около 50 человек. Мужчина вырвался из-под обстрелов и пообещал оставшимся местным жителям, что расскажет о них, и, быть может, военные или волонтеры предпримут действия по эвакуации мирных из зоны активных боев.

Нужно признать, что это наиболее поврежденная часть города. Здесь все дома похожи друг на друга. Пустые бетонные коробки, без окон, с осыпавшимися подъездами, валяющимися кирпичами, сожженными автомобилями у подъездов.

Здесь нужно всегда смотреть себе под ноги. Среди разбросанного мусора увидел хвостовик от мины, который местные обложили кирпичами. Но эта конструкция едва заметна в покрывале из осколков, камней и прочего хлама. Наступить на такой «подарок» крайне легко. В одном из таких дворов встретили пожилого мужчину с баулами и паками с бутылками с напитками.