СВО. Пекло войны

Женщина в потертом пуховике, зимней шапке и в очках стояла рядом со мной. Рассказывала о днях, проведенных в этих подъездах. Вспоминала погибших соседей. Поделилась тем, как порой удается поймать связь украинских операторов, чтобы выйти в Сеть и сообщить родным, что она жива и здорова. Женщине хотелось поделиться тем, что не давало ей покоя, мыслями о военном быте, которые стали реальностью, а не рассказами из учебников по истории.

Подождали в подъезде до тех пор, пока не замолкнет динамик детектора. После выбежали и трусцой пересекли двор. Запрыгнули в бронированный автомобиль и стали медленно отъезжать. Сквозь заляпанное грязью стекло смотрел на людей, которые оставались в Авдеевке. Переживут ли они следующие сутки, было неизвестно. Быть может, мы с ними виделись в первый и в последний раз. Но такие моменты, когда пережидаешь опасность бок о бок с абсолютно неизвестными людьми – в блиндаже с военными или же с гражданскими в подъезде, – запоминаются и остаются навсегда.

Оксюмороны Донецка

14 апреля 2024 года

Нереальное существует неразрывно в условиях боевых действий

О противоречивости Донецка говорили задолго до 2014 года. С одной стороны – крупнейший промышленный город, который по логике должен быть угрюмым и грязным, а на деле – чистый и опрятный, с зелеными парками и скверами.

В украинских медиа долгое время создавали образ необразованного донецкого «быдла», но стереотип не проходит проверку, когда знакомишься не только с самим городом, в котором было множество высших учебных заведений, театров, стадионов и прочих культурно-развлекательных мест, но и в первую очередь с его жителями, которые сильно отличались от украинских шаблонов.

С началом боевых действий Донецк обрел новую контрастность. После 2014 года столица шахтерского края неразрывно связана с образом войны: разрушенные дома, изнеможенные лица страдающих от обстрелов жителей, пустые полки в магазинах, отсутствие транспорта на дорогах и прочие стереотипы о жизни в военном городе. А после люди попадали в Донецк, и он удивлял своей иной реальностью, где под гул канонады сотрудники ЖКХ убирают улицы и сажают цветы на клумбах во всех районах, по живописной набережной прогуливаются молодые люди, а чтобы увидеть разрушения, необходимо приложить усилия – отправиться ближе к линии фронта или же спросить у местного жителя о зияющей дыре в детской горке, оставшейся после обстрела, унесшего жизнь ребенка.

Этой особенностью долгое время пользовалась вражеская пропаганда. Отсутствие серьезных разрушений в центре Донецка подавалось как некая милость со стороны ВСУ, которые якобы не бьют по гражданской инфраструктуре. Только не в «гуманности» украинских военных дело, а в том, что им не позволили зайти в город и сделать все то, что им хотелось бы – превратить его в руины. А бить им удавалось только туда, куда дотягивались руки. В период СВО они себя проявили по максимуму, когда у них в распоряжении появились западные системы, позволяющие бить далеко. Об этом пропагандисты забывают упомянуть, когда приводят удобные для них факты, намеренно утаивая причину и контекст происходящего.

В действительности любой проживающий в городе дончанин или гость города мог рассказать об ежедневных обстрелах прифронтовых и фронтовых районов, пусть и не таких частых, но ударах по отдаленным от передовой частей Донецка. Не говоря уже о населенных пунктах, которые располагались непосредственно на линии боевых столкновений, где обстрелы не были новостью, а скорей стали неотъемлемой частью жизни, с которой необходимо было свыкнуться и научиться жить. Так и жил Донбасс долгие годы, совмещая в себе войну и мир, промышленность и цветущие парки с чистыми улочками.

Период СВО внес свои изменения в и без того контрастную жизнь в Донецке. Проходя по Калининскому району, поймал себя на мысли, что сейчас город обзавелся еще одной противоречивой чертой. Хотя район не прилегает к линии фронта, последствий боевых действий здесь хватает. ВСУ забрасывали жилые дома всевозможными западными снарядами – куда смогут дотянуться. Отсюда и поврежденные дома, забитые листами ДСП окна, дыры в стенах или вовсе уничтоженные под основание здания. Подобное может впечатлить гостя города, но не дончанина, который видит такое ежедневно, а последствия ударов ВСУ уже стали привычной частью общей картины.

Что же в действительности выбивается из этого – наличие строительной техники и рабочих бригад. Строители перекладывают брусчатку, меняют бордюры, ремонтируют подземные коммуникации, практически с нуля обустраивают новые парки и скверы для местных жителей. И подобное наблюдается не только в Калининском районе, но и в других. Разумеется, с прифронтовыми и фронтовыми районами дела обстоят иначе в связи с военной обстановкой.