Свобода

– Сегодня продолжим с того, на чем закончили вчера. На колени!

Трей тут же выполняет приказ. Знаю, что буду сожалеть об этом через несколько часов, но остаюсь стоять, наблюдая, как ненавистное лицо напротив озаряется счастливой улыбкой. А потом следует первый удар, который сменяется вторым, затем третьим. Кажется, сегодня я отключаюсь быстрее.

***

Чувствую легкое покачивание. Меня куда-то несут. Понять куда, не представляется возможным. На голове плотный мешок, ткань которого не пропускает свет. Болит абсолютно все, хочется стонать, а лучше кричать, но я сжимаю зубы, что есть силы, стараясь не издавать ни звука. Наконец меня куда-то кладут. Слегка дергаюсь, ощущая прикосновение теплой кожи. Тянусь к мешку, но меня останавливает грубый голос:

– Руки опусти! Мешок снимешь, когда я скажу!

Решаю, что побоев с меня пока достаточно, поэтому роняю руки, снова задевая человека рядом с собой. На меня набрасывают что-то типа одеяла, потом слышится рев мотора, и мы срываемся с места. Что происходит? Куда меня везут? Через две минуты становится очень холодно, даже одеяло не спасает. Поездка длится, кажется, бесконечно долго. Наконец мотор стихает. Кто-то сдергивает с меня одеяло, а затем и мешок. Мгновенно зажмуриваю глаза, по которым ударяет яркий свет.

– Вставайте! – приказывает уже знакомый голос.

С трудом поднимаюсь на ноги, часто-часто моргаю, чтобы хоть как-то привыкнуть к яркому солнечному свету, отраженному миллиардом снежинок, лежащих под босыми ногами. Кожа покрывается мурашками от холода. Вокруг снег, не видно ничего, кроме него.

– Сегодняшняя тренировка начнется с пробежки. – сообщает мужчина. – А потом продолжите, когда вернетесь на базу. Он садится на снегоход и уезжает прочь, оставляя нас с Треем одних посреди бескрайнего снежного поля.

– Надо бежать, если не хотим замерзнуть, – говорит напарник.

Босые ноги уже замерзли до такой степени, что не чувствую их. Все тело трясет крупной дрожью, тонкая футболка и шорты вообще не спасают от мороза.

– Восемь Четыре… – начинает Трей.

– Не смей называть меня так! – ору на него сквозь стук зубов.

Он вздыхает и раздраженно смотрит на меня.

– Хорошо. Ева, нам надо двигаться вперед.

– Не могу бежать. Да и зачем? Ради очередной порции издевательств? – горько спрашиваю у него. – Я не пойду. Лучше умру прямо здесь!

Сажусь на снег, вздрагивая от холода.

– Как ты не понимаешь?! – вдруг орет на меня Трей, отчего у меня округляются глаза. – Он этого не позволит! Прямо сейчас над нами кружит дрон, и если ты не сделаешь, как хочет Бишоп, тебя волоком утащат обратно на базу и снова изобьют! Вставай и двигай за мной, твою мать!

– Я не смогу бежать. Все тело болит и не слушается! К тому же, я ужасно замерзла.

Он протягивает мне руку, на которую я смотрю более чем недоверчиво.

– Хочешь ты того, или нет, но мы – команда. Я помогу тебе.

Неохотно берусь за предложенную помощь и поднимаюсь обратно на ноги. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, порой спотыкаясь и падая, мы бежим по следам уехавшего снегохода. Трей ни разу не выпускает моей руки. Спустя целую вечность видим людей, ожидающих нас у спуска в подземелье. Я уже абсолютно не чувствую своего тела, когда нас заводят внутрь и провожают в знакомый спортзал. Бишоп ждет на том же месте.

– Неплохой результат. – говорит он, сжимая трость, и смотрит мне в глаза. – Попробуем еще раз? На колени!

Чувствую, как Трей опускается на пол и тянет меня за руку, которую до сих пор так и не выпустил. С силой выдергиваю у него ладонь, с трудом продолжая стоять. Удар следует быстро. Его оказывается достаточно для того, чтобы я потеряла сознание.

***

Так продолжается еще неделю. На восьмой день едва стою на ногах, когда нас ведут на экзекуцию к Бишопу. Как бы я ни сопротивлялась, понимаю, что это бесполезно. Скоро я не выдержу и сломаюсь. Смерть ждать бесполезно, она не придет. Пока мы идем по коридору, а затем оказываемся перед садистом, с довольным выражением лица наблюдающим над нашими страданиями, вспоминаю свое прошлое и принимаю непростое решение.