Свобода

Ну, с поленом я почувствовал себя мужчиной. Андрюха тоже с нар слез, но держался позади. Дверь в сени я открывал, готовый столкнуться за нею с натуральным мертвяком – эдакой безглазой метеорологом Семеновой, явившейся в одном башмаке по свою книгу и протягивающей ко мне белые обмороженные руки…

А заметил – молниеносный темный промельк на темном полу к неплотно затворенной двери наружной; она едва качнулась, когда две удлиненные тени одна за другой перетекали в узкой щели через порог.

– Ё-мое! – закричал Андрюха. – Ты видел их?! Нет, ты их видел?!

Знаешь, кто это был?

– Оборотни, – предположил я. – Вервульфы и волколаки.

– Дурак! – сказал Андрюха. Отпихнул меня и направился изучать следы.

Я подобрал и понес демонстрировать ему сброшенный с приступка и прогрызенный в нескольких местах насквозь пакет с остатками нашего мясного монолита, от которого мы ежедневно отпиливали куски двуручкой. Сегодня образовался один лишний. Он отмяк, пока лежал в комнате, и обратно в пакет мы сунули его совсем недавно

– вероятно, он не успел достаточно застыть и все еще источал слабый кровяной запах.

Отпечатки лап были повсюду вокруг домика. Небольшие, четырехпалые, похожие на песьи. Две их петляющие цепочки вели с противоположного края поляны – так наши гости пришли, осмотрев по пути руины дизельной. Две прямых – к лесу, куда они скрылись.

Андрюха сидел на корточках, мерил ладонями какие-то расстояния и азартно бубнил, сам себе эхо:

– Ага, все точно, точно… Мне уже попадались такие, попадались… Правда, не здесь, не здесь…

– Лисицы? – спросил я.

– Можно и так сказать.

Я разозлился:

– Что за тупой театр?! Почему не ответить нормально?

Андрюха поднялся и возвысил торжественный палец:

– Песцы! Натуральнейшие голубые песцы!

С утра он развернул загадочную деятельность. Я подглядывал, но не встревал с вопросами, пока Андрюха сам не повел меня в сени, чтобы похвалиться, какую отменную он сочинил ловушку. Хитроумная веревочная система связывала внешнюю и внутреннюю двери, длинный конец тянулся в комнату к нарам, а под потолком в сенях крепилась ржавая сетка от панцирной кровати – прежде мы обивали о нее ботинки при входе.

– Ночью дверь на улицу остается открытой, – пояснил Андрюха,

– дверь в комнату закрываем. Как только они зайдут…

Я спросил, почему он так уверен, что песцы появятся снова.

Все-таки мы их здорово напугали. Андрюха сказал: никуда не денутся – мясца-то уже понюхали. Не от хорошей жизни они тут бродят. Голод не тетка. А мы им еще приманочку…

– Значит, так. Когда мы их слышим, я дергаю за веревку. Уличная дверь закрывается – кстати, сколи потом лед с порога, – комнатная открывается. Это, – он показал наверх, – падает и прижимает их к полу. Все, они наши.

Едва я поднял глаза, чтобы разглядеть, на чем она там держится наверху, кровать сорвалась со своих подпорок. Я вскинул руки, защищая голову, но вскользь железный угол все-таки меня задел, пропахав под волосами порядочную ссадину.

– Ты понял?! – любовно сказал Андрюха. – Чувствительная вещь.

Я уже не стал допытываться, для чего нужно, чтобы распахивалась дверь в комнату.

– Очень хорошо, – сказал я. – И что дальше?

– Ты что имеешь в виду? – спросил Андрюха.

– Ну, зачем все это? Что ты станешь с ними делать, если поймаешь? Сдерешь с них шкуры? Так они сгниют, пока доедут в

Москву.

Андрюха оскорбился:

– Ничего себе загнул – шкуры! Ты вообще за кого меня принимаешь?

– Тогда зачем?

Он пожал плечами:

– Да я как-то не думал… Просто поймать – разве не забавно?

Потом, если хочешь, отпустим…

И я согласился: нормально, весело, будет о чем рассказывать в городе. И когда в нужное время заняли позицию для ловитвы – лежа, но не снимая ботинок, – испытал некий охотничий трепет. В сенях разместили миски с мелко накромсанным мясом: у самого порога и в глубине. Изготовили факел, намотав на суковатую палку старые промасленные тряпки. На первое же неясное шебуршание – из тех, какими полон в тишине деревянный дом, – Андрюха яростно рванул веревку. Все прошло по плану: одна дверь закрылась, вторая открылась, кровать грохнула оземь. Андрюха поджег в печке факел и кинулся в сени. Песцов под кроватью не наблюдалось.

Приблизительно час потребовался, чтобы вернуть сетку в прежнее вознесенное состояние. Мы уже успокоились и могли мыслить рациональнее. Андрюха сказал, что в следующий раз будет выжидать, пока они немного освоятся и потеряют бдительность.

– Не спишь? – проверял Андрюха каждые две минуты. – Не спи!