Свобода

— Я сказала, я не знааааю. — Мой ответ медленно затягивается. Даже несмотря на всю боль, мой сарказм, кажется, выходит наружу, но я уже слишком много раз повторялась. Если бы Фрэнки провел свое расследование, как он говорит, он бы знал, что я не имею никакого отношения к этому дерьму.

Это навсегда останется моментом, когда я с полной уверенностью понимаю, что Маверик — мой, а я — его. Его яростная потребность защищать меня любой ценой обычно кажется мне чрезмерной, но сейчас я почти понимаю его. Потому что я скорее умру от рук этого человека, защищая то, что принадлежит мне, чем дам Фрэнки Уинтерсу то, чего он, черт возьми, хочет.

— Недостаточно хороша, пчелка, — ворчит он, отходя назад и облокачиваясь на стол, пока один из его людей продолжает удерживать меня.

— Почему ты продолжаешь меня так называть? — Я спрашиваю, потому что, очевидно, я глупая и люблю ткнуть медведя, когда он злится.

— Как называть? — Он хмыкает в ответ, развлекая меня на мгновение.

— Пчелка.

Он оглядывает меня, раздумывая, отвечать или нет, и я удивляюсь, когда он это делает. — Потому что ты такое изящное маленькое создание, которое жужжит в соответствии с ролью, отведенной тебе в жизни. Но в тот момент, когда кто-то пугает тебя, ты изо всех сил стараешься ужалить его. Только ты будешь мертва без своего маленького жала, а человек, которого ты ужалила, продолжит жить. Даже шрама на память о тебе не останется.

Его слова задевают мою душу, и мне требуются все силы, чтобы не ответить.

Снова сосредоточившись на том, что меня окружает, я опускаю взгляд на свои ноги. После того, как я разорвала клейкую ленту ранее, они больше не пытались удержать меня таким же образом. Итак, у меня все еще врезаются в запястья стяжки, но в остальном они используют этого человека, чтобы удерживать меня.

— Ладно, давай применим другой подход. — Поправляя свой пиджак, мое сердце бьется быстрее, пока я готовлюсь к его атаке. Поэтому я удивляюсь, когда он не двигается ко мне. — У меня было много подозрений относительно Маверика, но я должен признать, что мой интерес был задет, когда потрясающая рыжеволосая девушка привлекла мое внимание во время его последнего боя. Почти видение чистой невинности, с легкой шероховатостью неотшлифованного драгоценного камня.

Я могу только изумленно уставиться на него после его абсурдной аналогии со мной. Я полностью согласна на комплимент, но страх охватывает мое тело от того, как он говорит, что я сногсшибательна, и я боюсь, что все пойдет в совершенно другом направлении.

— Итак, скажи мне, почему ты тоже была на моем складе?

— Рики вызвали на бой, и я хотела пойти и посмотреть, как он делает свое дело, вот и все.

Называя Рики Мавериком, я чувствую себя совершенно странно на моем языке, и мне это определенно не нравится. Но я могу ответить на этот вопрос простым ответом, и я хочу сохранить роль Маверика настолько, насколько это возможно. Даже если он и забрал меня из кампуса Физерстоуна, я никогда раньше не попадала в подобную ситуацию. Может, им стоит добавить в программу обучения — допросы. Хотя, если быстро оглядеться вокруг, возможно, и нет.

Его ухмылка злая, когда он смотрит на меня сверху вниз, и парень, прижимающий меня сзади к стулу, усиливает хватку. У меня останутся синяки от его пальцев, впивающихся в кожу на талии. Он практически касается моих ребер.

— Мне бы хотелось знать, что ты такого сделала, что вывело из себя Джину Уильямс. Она пела, как гребаная канарейка, с помощью небольшого количества алкоголя. Она была в отвратительном настроении, увидев, как вы с Мавериком уходите после его боя. Очевидно, он был сначала ее.

Мое сердце чуть не останавливается от его слов, а тело напрягается с головы до ног. Эта гребаная сука. Что она ему сказала? Я знала, что видела ее в толпе, но подумала, что она была плодом моего воображения.

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я села во внедорожник. Знала ли Джина? Поэтому она вдруг стала такой милой со мной? Направляла меня к тому, что, как я думала, было моим побегом, но в конечном итоге оказалось моим похищением? Если она замешана в этом, клянусь, я заставлю ее пожалеть об этом.

Могла ли Джина иметь какое-то отношение к запискам, которые я получала, и к моей разгромленной комнате? Или это мог быть кто-то совершенно другой? Как Рис Уикер, с его плотоядным взглядом и блуждающими руками? Все эти чертовы презираемые любовники травмируют мой чертов мозг.

— Я слышал, что в Физерстоуне у каждого есть свои навыки. Итак, скажи мне, пчелка, какие у тебя? — Я не двигаюсь, когда он наклоняется вперед, проводя пальцами по моей щеке, по которой он несколько раз ударил меня. Я хочу наорать на него за его дурацкое гребаное прозвище. Я не маленькая пчелка.

Мои глаза опухли, а лицо пульсирует от боли и в то же время чувствительно к его прикосновениям. Сдержанность парня позади меня только усугубляет мои травмы.

— Не заставляй меня повторяться.