Свобода

мимо задремавшего стражника,

мимо палачей да начальников –

в чисто поле, к ветру привольному,

чтобы увидать, как над речкою

медленно встаёт солнце красное.

А в его лучах тёплых, ласковых

помирать — не больно, не боязно…»

2005–2006 гг.

* * *

Провожая на юг

торопливые чёрные стаи,

раздаривши элегиям

хрупкое время для сна,

я в окраину города

молча корнями врастаю,

прорастаю гудящею кроною

в небо без дна.

Запоёт, закружится пора,

до поры золотая,

разойдётся по швам

прямодушие скользких дорог.

Всею плотью и кровью

вселенские соки впитаю

и в незримом единстве

не буду уже одинок.

Заколышется близь

листопадной метелицей жаркой,

размозолится глубь

заповедной тоской естества.

Остаются от прошлого нам

только пни да огарки,

или их называвшие,

странные ныне слова.

Впрочем, что нам жалеть

о когда-то распавшихся связях?

Всё течёт и меняется,

но возрождается впрок.

Мир жестокий порою бывает

безумно прекрасен,

как осеннего воздуха

долгий, прохладный глоток.

22

сентября 1993 г.

* * *

Эти сумерки «белою ночью» зовутся у нас.

Чистота, синева облаков, проплывающих мимо.

Жаль, почти никому не дано осознать в ранний час,

сколько света для нас навсегда остаётся незримо!

Расправляющий крылья зелёный таинственный май,

бесприютного странника снова к себе принимай!

Этот город, покорно и тихо лежащий у ног

после трудного дня, что назавтра в забвение канет,

знает всё обо мне. Даже знает, как я одинок,

но не может помочь потому, что ведь он — только камень,

о который не больно споткнуться и тысячу раз.

Жизнь прекрасна, когда можно видеть её без прикрас.

Кто летает во сне, будет вечно страдать наяву

и мечтать, как однажды отсюда на волю отпустят

в вышину, в чистоту, в пустоту, в глубину, в синеву,

в белый шум тишины, за которым не слышится грусти…

Лёгкий ветер озёрную свежесть

приносит в горсти.

Но от жажды полёта мне душу свою не спасти!

2013 г.

* * *

Млечный Путь, позови меня в бездну

где-то на полпути до утра!

Чтобы, сердце пронзив, свет небесный

прошептал еле слышно: «Пора!»

Чтоб по лунной пустынной дорожке,

хохоча без причин, кувырком,

забывая о тягостном прошлом,

покатилась душа колобком!

Её счастье теперь — на рассвете

безмятежные сны посещать,

всех, при жизни невстреченных встретить,

непрощённых когда-то — прощать.

Не держи меня, тяга земная!

Чья бы ни была в этом вина,

чем платить за постой — я не знаю.

За долги все отвечу сполна.

Но не этим заснеженным крышам

и не мутным глазам фонарей.

Ими если и будешь услышан -

пожалеешь об этом, скорей.

Тут живым и свободным не место.

И давно не вопрос, почему

я в любую шагну неизвестность,

неизбежность любую приму.

Захлебнусь необъятностью неба

или зимней таинственной тьмой -

лишь бы долог мучительно не был

этот путь ниоткуда домой!

2010 г.

* * *

Кинематограф чёрно-белый,

свидетель судеб и сует,

что ты с двадцатым веком сделал,

какой оставил странный след

на чёрных свитках бесконечных

и безголосых до поры!

Лежат отсюда недалече

потусторонние миры,

где прошлым станет всё нескоро,

где, невзирая на чины,

тираны, иноки, актёры

перед историей равны.

Уже лежат на лицах тени

смертей, страданий и разлук,

и каждый — только современник

грядущих бед, грядущих вьюг.

Последний довоенный праздник

шумит наивно и смешно…

Но как мгновение прекрасно,

когда оно сохранено

и может снова повториться,

обдав прохладой невзначай

самодовольных очевидцев,

перед экраном пьющих чай!

2009 г.

* * *

Лето, прощай!..

Ещё целый месяц до сонной поры листопада,

И золото солнца не смыто небесной рекой,

И ночью в ознобе ещё просыпаться не надо,

Ещё от зари до зари — дотянуться рукой,

И кроны густые деревьев понуро не мокнут,

Лишь пыль оседает на серый асфальт городской,

Но чайки тревожно кричат в приоткрытые окна,

Что будет недолог изнеженный этот покой.

Лето, прощай!..

Ненужные файлы, как будто следы преступлений,

Стираю, но места свободного мало всегда.

И нет ничего, кроме вязкой, назойливой лени,

Которая нынче без боя берёт города.

А в августе ночи темнее и дольше, чем в мае.

Когда электрический свет проникает извне,

Расплющив лицо на стекле, не вполне понимаю,

Мир этот погиб или что-то сломалось во мне?

Лето, прощай!..

Опять у кого-то смеются, поют и топочут.

Наверное праздник, хотя непонятно чего.

А я забываю, как выглядит собственный почерк

И даже не знаю, зачем вспоминать мне его.

А кто-то на небо глядит, хоть наивная вера

Лишь время ворует, чудес никаких не даря.

А чьё-нибудь счастье — привычная часть интерьера

И скромная веха средь жизни, не прожитой зря…

Август 2015 г.

* * *

Скоро зимний ветер вырвется на волю

из сырых и древних северных темниц.

Вся Россия станет тихим снежным полем

от самой столицы до глухих границ.

Или даже лесом в сказочном убранстве –

в прорубь неба глядя, суету забыв?

На заре — что с песней, выходи — и странствуй,

и дыши покоем сердцу на разрыв!

Только не покоя нынче сердце хочет,

позади оставив слишком долгий путь

от беды к надежде, из утробы ночи –

к новой, светлой вере хоть во что-нибудь.

И хотя не может быть святою ложь, но

ждёт оно, не помня, для чего, подчас

облечённых явью снов о невозможном,

что зовутся «счастьем» где-то не у нас.

Зимы мои, зимы! Вы неотвратимы!

За стеною белой далей не видать.

Белая дорога — проходящим мимо,