Свобода договора и ее пределы. Том 1. Теоретические, исторические и политико-правовые основания принципа свободы договора и его ограничений

11. Принципиально также то, что Адам Смит не был радикальным сторонником абсолютизации laissez-faire и допускал ограниченное вторжение государства в работу рынка. Этот очевидный антидогматизм Смита следует особенно отметить, учитывая то, что у многих людей теория Адама Смита ошибочно ассоциируется с идеей об абсолютном самоустранении государства от регулирования рынка и цен. Это искажение теории Смита делает ее более удобной для критики путем подмены ее сути. В реальности же Смит считал нужным введение ограничений свободы договора в отношении монополий (например, не возражал против введения государственного регулирования цен на товары первой необходимости в условиях существования монополии), допускал издание некоторых законов, которые будут так или иначе защищать интересы работника как слабой стороны договора (например, поддерживал запрет на соглашения о выплате заработной платы продуктами), не протестовал против самой идеи установления максимума процента по займам во избежание «вымогательства ростовщиков», а также считал разумным и ряд иных точечных ограничений свободы договора. Но при этом, на его взгляд, любые такие ограничения должны быть всерьез оправданны теми выгодами, которые все общество получает в результате. Поэтому на том, кто призывает осуществить такое вмешательство, лежит бремя доказывания того, что в данной конкретной ситуации в отличие от общего правила интересы нации будут защищаться в большей степени при ограничении свободного экономического оборота, чем при работе «невидимой руки рынка». Адам Смит был, пожалуй, одним из первых, кто де-факто сформулировал теорию невмешательства государства в функционирование системы свободного экономического обмена и недопустимости ограничения договорной свободы в качестве опровержимой презумпции.

«Богатство народов», без сомнения, не лишено недостатков и некоторых неясностей (например, в отношении теории стоимости). Но в книге были систематично и последовательно изложены основные причины, по которым государству без крайней необходимости не стоит вмешиваться в свободный рыночный оборот. Именно за эти практические рекомендации работа Смита стала цениться столь высоко и именно к их восприятию и реализации британская политическая элита была уже готова.

Книга Смита, опубликованная в 1776 г., уже к 1780–1790-м гг. завоевала огромный авторитет, цитировалась в Парламенте и стала оказывать определяющее влияние на реальную политику английского правительства.

С выходом в свет данной книги английская экономическая политика стала смещаться в сторону принципов laissez-faire еще быстрее и последовательнее. В том числе в результате именно такой политики английская экономика набрала невиданные темпы роста, первая вступила в эпоху промышленной революции, оказалась наиболее инновационной, динамичной и устойчивой в мире, помогла Британии одолеть своих геополитических противников и превратиться в громадную и мощнейшую империю, обеспечив в итоге тотальную гегемонию этой страны в мировой экономике и политике в течение всего XIX в.[250]

Последователи Смита

Идеи Адама Смита имели широкий резонанс далеко за пределами сообщества экономистов. Его призывы осознать важность свободы экономической деятельности и обмена поддержал, в частности, выдающийся английский мыслитель, философ и юрист Иеремия Бентам, который в 1793 г. писал: «Девиз или лозунг, которым должно руководствоваться правительство: «быть незаметнее»… Это требование, которое сельское хозяйство, промышленность и торговля предъявляют правительствам, представляется таким же… разумным, как просьба Диогена к Александру: «Не заслоняй мне солнце»»[251]. Бентам, как известно, относился крайне скептически к естественно-правовой аргументации как к метафизической благоглупости и всю политику права пытался вписать в создаваемую им утилитарную этическую парадигму. Соответственно его позиция заключалась в том, что свобода договора оправданна утилитарно, так как при ее реализации общество в целом выигрывает. Разъясняя утилитарную пользу от свободы заключения контрактов, Бентам писал: «…мы можем признать за общее правило, что всякое отчуждение предполагает выгоду, – из него всегда истекает какое-либо благо. При мене происходит два отчуждения, и каждое из них имеет свои особые выгоды. Выгода для каждого участвующего в мене состоит в различии между ценой для него той вещи, которую он отдает, и той, которую приобретает. Каждая сделка такого рода порождает два новых наслаждения. В этом и состоит благо торговли»[252].

Более того, Бентам в своем знаменитом произведении «В защиту ростовщичества» 1787 г. («Defense of Usury»[253]) пошел еще дальше самого Смита в развитии его базовой установки на laissez-faire, убедительно показав, что нет никакого смысла не только в запрете процентных займов, но и в поддержанном Смитом законодательном ограничении размера процентной ставки, которое создает дефицит кредитных средств и противоречит воле сторон.