Свобода и Радость (СИ)

Он шагнул было к окну, но едва не потерял сознание от слабости. На губах снова показалась кровь.

Джокер заставил Артура встать и подойти к зеркалу. Артур в ужасе уставился на свою левую руку, тянущуюся к его лицу.

- Нет, пожалуйста!

Джокер хихикнул, провёл пальцем по его губам и нарисовал на них кровавую улыбку.

- Я хочу всего лишь потанцевать с тобой.

Артур в зеркале увидел себя, изогнувшегося по воле своего невидимого партнёра и отвёл глаза, вспыхнув, будто увидел что - то стыдное.

- Не заставляй меня делать это, пожалуйста.

- Тебе же нравится, когда тебя заставляют, Радость, - Джокер усмехнулся, и Артур сделал очередное танцевальное па.

- Нет! - он попытался вырваться, но Джокер только сильнее стиснул кисти его рук, и Артур зашипел от боли, покорно продолжив танцевать.

- Нет? - удивился Джокер. - А мне показалось, ты просто таешь, когда Уэйн прикасается к тебе. Когда швыряет тебя на кровать, как вещь. Правда, в этом что - то есть?

Ещё одно сложное па. Артур уже не чувствовал ни рук, ни ног - ими управлял теперь Джокер, да и сознание его улавливало только сигналы, помогающие держать хоть какую-то связь с реальностью.

Его палата. Кровавые брызги со стен уже отмыли, постельное бельё тоже было чистым, без единого пятнышка. Лампа светила ровно и ярко, в нос ударили знакомые запахи водорослей и сладкой цветочной пыльцы, но Артур почувствовал не радость от возвращения. Он почувствовал леденящий ужас от того, что вернулся в Аркхэм. Он хотел…домой.

- Кстати, о папе. - Джокер нежно провёл пальцами по прутьям решётки на маленьком окошке двери палаты, за которым застыл в отчаянии Артур. - Знаешь, мне тоже стало интересно, как это, жить с человеком, который не бьёт тебя головой о батарею. Я постараюсь выяснить, какой предел у его терпения. Всё ради тебя, Радость.

Джокер посмотрел на себя в зеркало и довольно улыбнулся. Артур в ужасе бился в бронированную дверь палаты, разбивал руки и лицо в кровь о зарешеченное окно, и это было…приятно до отвращения.

Глупый, слабый Флек, мамочкина (а теперь и папочкина) Радость.

Джокер заставил его заткнуться, брезгливо снял тряпки, которые нацепил на себя Артур, и, открыв шкаф, достал один из костюмов, тёмно - красный, с золотой искрой.

Конечно, его бледное лицо с чёрными кругами под глазами не улучшало общий образ, но в целом вид в зеркале Джокеру понравился.

Как жаль, что нельзя сбежать прямо сейчас.

Он внимательно осмотрел решётку на окне и презрительно фыркнул. Обыкновенный замок, обыкновенное крепление решётки. Возни было минут на двадцать, не больше.

Но Артур мог помешать в самый неподходящий момент. Он ещё цеплялся за свои бредовые фантазии о добром могущественном отце, игнорируя здравый смысл, ещё надеялся на что - то, и Джокер решил подождать ещё немного. Он наберётся сил, а Флек распрощается со своей аутической мечтой о семье. Ради этого стоило ещё помучиться, стоило подождать своего часа.

Джокер ещё раз полюбовался собой в зеркале, лёг на кровать и закрыл глаза, “включив звук” Артуру, который давился рыданиями, сидя на свежевымытом полу в своей камере, в госпитале Аркхэм, и рисовал нездешние цветы на полу кровавыми отпечатками ладоней.

Это беспомощное, отчаянное рыдание и кровавые цветы так успокаивали.

Джокер уснул со счастливой улыбкой на лице.

Проснувшись, Артур еле успел стереть с пола все кровавые пятна, оставленные им вчера, до прихода Альфреда.

Переодеться он так и не смог. Попытка повесить в шкаф валяющуюся на полу рубашку и брюки тоже провалилась. Руки тряслись так, что Артур чуть не посбивал остальные вешалки с костюмами в шкафу, поэтому он ограничился тем, что просто сложил все вещи на одну из полупустых полок.

Кое - как убрав напоминание о вчерашнем кошмаре, Артур с трудом привёл себя в порядок, снял пиджак и стал закатывать рукав, зная, что дворецкий обязательно попросит его сделать это - ровно за минуту до того, как в замке двери его комнаты повернулся ключ.

Вошедший Альфред вежливо поздоровался, доставая очередной шприц. Удивлённо приподнял бровь, отметив “смену имиджа” своего подопечного. Его рука со шприцем застыла в воздухе, и Артур посмотрел туда, куда был направлен взгляд дворецкого, уже зная, что увидит.

На покрывале - там, где лежала ночью его (его ли?) голова, были пятна крови. Не очень большие пятна, но Артур весь сжался, не зная, как отреагирует дворецкий на то, что он испортил явно дорогую и новую вещь.

- Сэр, - Альфред приподнял лицо Артура за подбородок, скользя взглядом по свежим порезам на щеках после бритья, бледному лицу и черноте под глазами, - Вам было нехорошо ночью?

Нехорошо?!

Артур рассмеялся бы, но побоялся, что заплачет. Нервы и так были на пределе.

Нехорошо? Болело всё. Голова, желудок. Руки, которые Джокер сжимал с неконтролируемой силой. Пальцы, которым пришлось за ночь несколько раз выкручиваться в неестественном для них направлении. Болела спина. Джокер нагибал его так, что Артур каждый раз ждал прощального хруста сломанных позвонков. Даже глаза болели от слёз - настоящих, и тех, которыми рыдала его душа.