Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник)

Провинциал.…Итак, я в больнице для умалишенных… Как попал я в это жилище скорби — я не помню… Быть может, я буйствовал, бросался из окна, угрожал жизни другим?.. Или я обязан моим перемещением квартальному поручику Хватову, который воспользовался моим забытьем, чтоб выдать меня за сумасшедшего?..

Прелестнов. А знаешь ли ты, душа моя, что суслики нынче все наши поля изрыли!.. Боюсь, не оскудеют ли наши внутренние рынки лебедой?!

Провинциал. Метандр?.. Ты тоже в больнице?..

Прелестнов. Ведь не оскудеют, не правда ли?.. Лебеды, говорят, нет!.. Будет, говорю!.. Ведь не останемся мы без лебеды?!

Неуважай-Корыто. Аяутверждаю, что романс «Не уезжай ты, мой голубчик!» есть подлог!.. И я докажу неподлинность этого романса!..

Провинциал. Неуважай-Корыто?!

Неуважай-Корыто. С болью в сердце, но докажу!.. Камня на камне не оставлю!.. Сожалею, но против науки я бессилен!..

Подхалимов. А я так полагаю: все, что есть в печи, все на стол мечи!.. И любовь к отечеству, и интерес к казне, и нужды промышленности!.. Главное — перо, а не убеждения!..

Провинциал. Подхалимов?!

Подхалимов. А грязь?.. Ну что грязь?.. Я ведь к потомству не апеллирую!.. Мне и фиктивная репутация за настоящую сойдет!..

Архимедов. Вот послушай, что у меня в голове нагноилось!.. Существуют два главных вместилища разнузданности: молодежь и печать!.. Так или нет?..

Провинциал. Архимедов?!

Архимедов. Впрочем, если копнуть, то могут открыться и еще два-три вместилища, но я покуда позволяю себе смотреть на них сквозь пальцы…

Прокоп. Не унывай, душа моя!.. Тут у нас веселье!.. Собрания, рауты, конгрессы!.. Скучать да унывать некогда!..

Провинциал. Прокоп?! О Боже!.. И ты здесь?!

Прокоп. А где же мне быть?.. Да ведь сегодня здесь такое готовится!.. Ну, словом сказать, нечто вроде бунта!..

Провинциал. Бунт?.. В сумасшедшем доме?.. Да возможно ли?..

Прокоп. Отчего же нет? Только консерваторы требуют, чтоб о бунте был предупрежден доктор, либералы же настаивают, чтоб затея была выполнена без дозволения!..

Внимание Провинциала привлекает большая группа громко спорящих сумасшедших. Очевидно, спор идет именно на ту самую тему, о которой только что говорил Прокоп.

Либерал. Нет, господа, уж если бунтовать, так бунтовать без позволения!.. Иначе какой же это будет бунт!..

Консерватор. Помилуйте!.. Но бунтовать без позволения — значит показывать кукиш в кармане!.. Это единственная форма бунта без позволения, которая нам доступна!..

Либерал. Это так!.. Но, вводя элемент позволения, вы прямо уничтожаете самую сущность бунта!.. Вы, так сказать, самое слово «бунт» вычеркиваете из лексикона!..

Консерватор. Мы не о полноте лексикона хлопочем, а о том, чтоб был бунт!.. Достигнуть же этого можно лишь в том случае, когда бунт будет поставлен нами, так сказать, на законную почву!..

Либерал. То есть снабжен всеми необходимыми разрешениями?.. Но это будет не бунт — поймите!.. Бунтовать возможно только без позволения!..

Консерватор. Вы говорите, это будет не бунт?.. Прекрасно!.. В таком случае, назовем его «чрезвычайным собранием» — и дело с концом!..

Появляется Доктор.

Доктор. Вы, господа, вероятно, бунтовать желаете?..

Голос из толпы. Да, Иван Карлыч!..Желательно бы!..

Доктор. Что ж, это можно. Разумеется, с условием, чтоб бунт проходил в порядке!..

Голос из толпы. Помилуйте, Иван Карлыч!.. Не в первый раз бунтовать!.. Кажется, знаем!..

Доктор. Я убежден, что вы не употребите во зло моим доверием. Но на всякий случай все-таки лучше, если кто-нибудь будет руководить бунтом. Господин Морковкин!.. Вы так долго служили предводителем до поступления в наше заведение, что порядки эти должны быть вам известны в подробностях. Я назначаю вас главным бунтовщиком!..

Доктор подходит к Провинциалу.

Доктор. Вот вам и развлечение!.. А вы еще жалуетесь!.. Наверное, вы никогда не видали бунтов?..

Провинциал. Помилуйте!.. Жить в провинции — и не видать бунтов!.. Да у нас там такие бывают бунты!..

Доктор. Да, но это бунты казенные, а у нас бунт вольный!..

Провинциал. А что, доктор… позволю я себе вас спросить… последствий никаких не будет?..

Доктор. Успокойтесь, голубчик!.. Наши бунты хорошие, доброкачественные бунты, и предмет их таков, против которого никогда бунтовать не запрещается!..

Сумасшедшие разбиваются на группы, строят подобие трибуны, на нее взбирается первый оратор. Это представитель либерального лагеря.

1-й либерал. Господа!.. Веяний в нашем обществе было много. Веяние радостных ожиданий, веяние горестных утрат, веяние хищничества!.. Теперь у нас эпоха торжества покаяния!.. Большинство стыдится и кается, меньшинство прощает и забывает прошлое. Пусть покаявшиеся и простившие сольются в одних общих объятиях!..

Все обнимаются и целуются.

Голоса.

— Каюсь, голубчик, грешен!..