Свобода на продажу: как мы разбогатели - и лишились независимости

Из тех, с кем я был знаком, преуспели люди, которые прежде имели дело с деньгами. Те, чьи таланты лежали в других областях, от науки до искусства, а также учителя и врачи, не только ощущали снижение уровня жизни. Пострадало их самоуважение. Они возлагали большие надежды на новое государственное устройство и чувствовали себя преданными. И все же, несмотря на свои обманутые ожидания, россияне пользовались беспрецедентными для себя свободами. Страна стала значительно более открытой. Я посетил несколько ранее закрытых районов. Во время одной из поездок я столкнулся с настороженным военным начальством арктической ядерной базы на Новой Земле, во время другой — арендовал военный вертолет на Камчатке и пригласил 20 местных жителей, включая священника, присоединиться к нам. Я вспоминаю охоту на оленя в сибирских снегах с Михаилом Калашниковым, изобретателем автомата, носящего его имя. Я подружился, если можно так сказать, с одним из лидеров путча 1991 года, бывшим премьер–министром Валентином Павловым, посетив его вскоре после освобождения из Лефортова. Все ощущали, что можно говорить свободно. Выходили новые газеты, в отрасль пришло новое поколение журналистов, работавших в таких ежедневных изданиях, как «Сегодня» и «Независимая газета», и не боявшихся законов против клеветы и других цензурных ограничений. Я познакомился со Светланой Сорокиной, одной из самых известных российских телеведущих, которая сделала себе имя в конце 8о–х годов, под занавес горбачевской эры: она отказалась оглашать пропагандистские тексты в вечерних новостях. Она и другие журналисты, в частности, Евгений Киселев с его воскресным вечерним шоу «Итоги», закладывали основу новых теленовостей и аналитики. Они могли увлеченно рассказывать о взятых ими жестких интервью или о вскрытых ими скандалах. Возможно, наибольшим прорывом стала телекомпания НТВ, основанная Владимиром Гусинским, одним из самых известных представителей первого поколения олигархов. НТВ создало новый стиль журналистского расследования, политического комментария и сатиры.

Гусинский, человек, обладавший некоторыми политическими убеждениями, воплощал в себе лучшее и худшее: несмотря на свои принципы, он не мог устоять перед деньгами. Как и у многих россиян в то время, быстрое обогащение стало основой его самоидентификации. Мне довелось достаточно хорошо узнать Гусинского и его жену, и было любопытно наблюдать, как умный, но не слишком яркий театральный режиссер не устоял перед внешним шиком. В Москве обычный обед непременно должен был стать расточительным банкетом, которым дирижировали официанты в белых перчатках. В Лондоне Гусинский не смог удержаться от того, чтобы продемонстрировать мне плавательный бассейн в своем особняке в Челси. В ресторанах он любил вернуть заказанного омара, потому что тот слишком мал. В то же время он был полон решимости посредством НТВ и «Сегодня» внести свой вклад в демократизацию России. Хуже всего, что он, кажется, перепутал демократический процесс и его результат. Он, а также шесть других олигархов, включая Березовского, оплатили кампанию по перевыборам Ельцина в 1996 году, позволив телевидению снова превратиться в орудие пропаганды. Алкоголизм и ухудшающееся здоровье президента не упоминались российскими либералами и западными посольствами. Они в точности знали, что происходит, но решили, что свобода слова не должна помешать успеху на выборах. Они настаивали на том, что цель оправдывает средства и что если Ельцина уберут, Россия может вернуться в темную эпоху репрессий. Свободой выражения пренебрегли во имя либеральной демократии.

К концу 90–х годов Ельцин превратился в посмешище. Чем более явными становились его запои и слабость экономики, тем громче становились призывы к «стабильности». Те же самые олигархи, которые манипулировали процессом продления пребывания Ельцина в должности, осознали теперь необходимость быстрой, организованной передачи власти. Они тщательно изучили перечень возможных кандидатов и остановились на Путине, неприметном бывшем офицере КГБ, которого они недавно определили на должность премьер–министра. По их мнению, он хорошо показал себя на этом посту, проявив профессионализм и жесткость. Его решение начать войну с повстанцами в Чечне оказалось популярным. Россия начала снова отстаивать свои права.