Свобода на продажу

К тому моменту, когда глобальный пузырь лопнул, неравенство глобальной экономики стало слишком очевидным. В США к 2007 году насчитывалась 1 тысяча долларовых миллиардеров (по сравнению с 13 в 1985 году), которым принадлежали ошеломляющие 3,5 триллиона долларов. Согласно данным журнала «Форбс», уже в течение ряда лет являющегося официальным арбитром состояний, крепкий коктейль глобального экономического роста и стремительно растущих цен активов привел к появлению 178 новых миллиардеров всего за 12 месяцев. «Это самый богатый год в истории человечества, — заявил главный редактор журнала Стив Форбс. — Лучший способ создать богатство — иметь свободные рынки и свободных людей, и все больше людей в мире понимает это». Один процент богатейших людей получил при Джордже У. Буше $2% всех налоговых льгот. Тем не менее средний доход американских рабочих в реальном выражении по существу снизился. Признанный инструмент измерения неравенства, коэффициент Джини, вырос практически во всех странах, и лидерами тут являются Китай, Индия и Соединенные Штаты. В Британии верхний слой в 1% населения получил большую часть национального дохода, чем в какое бы то ни было другое время после 30–х годов. В 2006 году общая сумма выплаченных премий составила 21 миллиард ф. ст. — около трети бюджетных расходов Великобритании на образование. Доход и активы верхнего слоя 0,1% населения вообще не поддаются оценке. Директор Института исследований финансов, наиболее авторитетного британского экономического аналитического центра, однажды сказал мне, что пытаться оценить сверхбогатство сродни «стараниям разглядеть что‑либо сквозь густой туман». Глобальные денежные потоки были так велики, что недоукомплектованные и дезорганизованные налоговые органы едва справлялись.

Перераспределительная демократия (redistributive democracy) просто развалилась под давлением неограниченных глобальных денежных потоков. Политические партии, клявшиеся, что занимаются этими проблемами, например «новые лейбористы» в Великобритании, ограничились полумерами в пользу тех, кто оказался внизу иерархической лестницы. По всему миру политики устранились от выработки экономических рекомендаций. В эту сферу они вмешиваться боялись и брали реванш за невмешательство, сосредотачиваясь на «другом»: на тех сторонах жизни нации, на которые их юрисдикция еще распространялась. В частности, одной из областей деятельности, где активность правительств оказалась более чем заметной, стала безопасность.

С начала 8о–х годов политики и интеллектуалы на Востоке и Западе (не только те, чья позиция явно напоминала неолиберальное кредо Тэтчер и Рейгана, но и огромное множество других) утверждали, что глобализация и обогащение могут оказывать только положительное воздействие на политику. Как только национальные экономики приходили к определенному уровню дохода на душу населения, растущий средний класс должен был становиться менее безропотным, меньше бояться власти. Он должен был требовать правовых и политических полномочий, что в свою очередь должно было обеспечить основу для демократии. Это не сработало.

Вместо этого элиты были подкуплены — с небывалой легкостью. Они согласились на условия Пакта. Те, кто недавно приобрел состояние, были наиболее подвержены соблазнам Пакта и политическому компромиссу, сопряженному с его заключением. Наиболее консервативными оказались те, чьи родители или деды были бедны, те, кто только что обменял семейный мотоцикл на семейный автомобиль либо совсем недавно сменил квартиру на дом, те, кто боялся, что заработанное ими в любой момент может исчезнуть. Тем, у кого были деньги (но хотелось больше), и тем, у кого их было много (но им никогда не хватало), нужны были только личные свободы. Они возмущались сингапурским правительством, которое указывало им, с кем спать. Им не нравилось китайское руководство, которое по–прежнему ограничивало поездки за границу. Они боялись бесконтрольного использования силы Кремлем. Им было нужно эффективное государство, придерживающееся принципа верховенства права. Им нужно было знать, что их деловые контракты не будут выброшены в корзину, если кто‑либо, близкий к власти, их не одобрит. Их возмущало сознание того, что их деньги не в безопасности, что их дом могут отобрать просто потому, что так кому‑то захотелось. Им нужны были современная инфраструктура и низкие налоги (или, по возможности, отмена налогов во имя поощрения «предпринимательства»). В некоторых странах, например в Великобритании, обеспечена возможность легального уклонения от налогов, поощряемого снисходительными властями, в других же, таких, как Италия, отказ от уплаты налогов как бы нелегален, но власти это игнорируют. По большому счету, это одно и то же явление.