Свобода на продажу

Как и в Сингапуре, здесь не существует четкой договоренности, о чем можно писать, а о чем — нет. Никто точно не знает, переступил ли он границу дозволенного, пока он ее не переступит. Шейх Халифа давно распорядился не сажать журналистов в тюрьму за чрезмерную критику, и его правительство редко применяет против них законы о диффамации. Однако, когда влияние экономического кризиса стало явным, ОАЭ отреагировали на это способом, традиционным для стран, где свободы даруются, а не закрепляются законодательно. В начале 2009 года был представлен на рассмотрение новый закон о СМИ, накладывавший новые ограничения на свободу слова. Правительство было встревожено растущей критикой государственной бизнес- модели и широкой оглаской ряда крупных корпоративных скандалов. Закон предполагает штраф до 150 тысяч долларов для «любого, кто публикует новости, дезориентирующие общественное мнение, и в итоге причиняет ущерб национальной экономике». Еще большим штрафам подвергаются журналисты, критикующие королевскую семью. Министры пытались подчеркнуть, что критические новостные материалы будут разрешены, если они «хорошо проверены» и «сбалансированы».

Ужесточение политики показало, насколько хрупким было существовавшее соглашение, и увеличило без того значительный дефицит информации. Доступ к надежным данным оказался затруднен, а слухи стали процветать. Правила, регулирующие другие области культурной жизни, также нечетки. Фильмы и книги часто подвергают цензуре, если считается, что авторы грешат против вкуса или слишком увлекаются критикой правительства. Один из недавних примеров — история с задержкой публикации книги Кристофера Дэвидсона, преподавателя в Университете Дарема и специалиста по ОАЭ. Дэвидсон обвинил власти в цензуре. Национальный совет по делам СМИ отрицал обвинения и разрешил книгу к продаже, настаивая в то же время на том, что она содержит «великое множество ошибок». Власти платят огромные деньги западным пиар–агентствам, чтобы те от их имени выпускали пресс–релизы или отвечали на трудные вопросы. В итоге возникает странная ситуация: репортеры в ОАЭ звонят в Лондон, чтобы получить комментарий о событии, происходящем в Абу–Даби или Дубае. На Западе всегда найдутся те, кто согласится использовать корпоративные навыки на благо всех желающих, не обращая внимания на политические или этические соображения.

Даже в частных, без записи, разговорах многие представители Запада, с которыми я разговаривал, с готовностью отмечали положительные черты Абу–Даби, пусть часто и противопоставляя его примитивности Дубая. Ньюленд подчеркивает, что в крошечной стране говорят на 160 языках: «Здесь мы можем убедиться, что теория столкновения цивилизаций не работает. Здесь на улице вы можете встретить горца из Пакистана и тут же — банкира из Толдман–Сакс'. Люди могут счастливо сосуществовать». По его мнению, «это аргумент в пользу глобализации». Я не могу сказать, что видел упомянутых горца и банкира рука об руку, но Ньюленд прав, указывая на своего рода культурное смешение. Складывается впечатление, что представители Запада в шортах и местные в дишдаша в ресторанах и торговых комплексах держатся друг с другом вполне непринужденно. Их сближает именно зарабатывание и трата денег.

Айман Сафади является главой медиакомпании, которая управляет «Нэйшенал». Со своих командных высот он рассматривает Абу–Даби как образец для всего Ближнего и Среднего Востока:

Посмотрите вокруг и вы увидите, что наиболее функциональные государства региона — это монархии [например, его родная Иордания] либо эмираты. Сравните это место с Йеменом, Египтом или Сирией. Наиболее густонаселенные центры арабского мира больше не являются центрами власти. Я не встречал ни одного жителя Эмиратов, который не был бы доволен здешними порядками.

Много ли бизнесменов в Тегеране или Бейруте чувствуют себя в такой же безопасности от властей, кланов и религиозных фанатиков? «Западные суждения об Абу–Даби имеют мало общего с реальностью. Здесь у нас другая форма подотчетности», — считает Сафади. Что касается смягчения влияния правящих семей на власть или, по крайней мере, обеспечения противовеса, то, по его мнению,

необходимо регулировать темп демократизации. Выборы — жизненно важный инструмент демократии, но демократия не сводится к выборам. Демократия — это система, с помощью которой обеспечивается по возможности наилучшая жизнь для народа. Это — не самоцель.