Свобода на троих

Пятнистое создание с куцыми крыльями за спиной мерно вращало над искусственным огнем пучеглазую рыбину, наколотую на длинный коготь. Оно задумчиво поглядывало на свою соседку и время от времени отвечало ей, а девчонка активно жестикулировала, что-то доказывая монстру. О чем именно беседовала эта странная парочка, мужчины не знали: звукоизоляция импровизированного убежища и охранный купол были на высоте. Но то, что разговор протекал вполне себе мирно, понимали оба.

– Это кто? – немного помолчав, спросил Кир-Кули.

– Эм… моэра, – ответил «золотой» и с еще меньшей уверенностью добавил: – Наверное.

– А что с ней? – Аше-ар прекрасно помнил красивую синеволосую сайю, явившуюся в их дикий мир некоторое время назад, и никак не мог опознать ее черты во всклокоченном чудище с рыбиной в когтистых лапах.

– Переболела… чарами нижнего города. – Сочувствия в голосе Светлоликого не было.

– Бедняжка, – с фальшивым сожалением вздохнул блондин. – А может, убивать совсем не будем? Смотри, какая милая зверушка получилась. И айке нравится.

В пещере возле темной воды…

Ее звали Ырли, и она не была русалкой. Хотя на данный момент последняя из рода Бьянка была вообще непонятно кем. И все благодаря коварству бывшего наместника, заманившего ее в одну из ловушек нижнего города. Эту девушку тоже обманул Сэн, обманул и бросил мутировать в подземелье, как и меня на том каменном источнике пару дней назад. Синеглазая сайя из расы моэр стала еще одним подопытным кроликом для проклятого экспериментатора.

Наверное, именно это нас и сблизило, разбило тот лед неприязни, стеной которого мы обе отгораживались друг от друга. И лишь по прибытии в огромную пещеру более или менее разговорились. Началось все с сейлин… вернее, с понимания этого проклятого слова. Оно у нас как-то очень уж сильно разнилось. И если пятнистая пародия на красотку-невесту искренне мечтала стать избранной, то я, напротив, отчаянно хотела избавиться от этой роли и при этом не нанести особого вреда нашему с Кир-Кули здоровью.

Ырли доказывала, что мне безумно повезло, а еще – что у меня нет мозгов, раз не ценю своего счастья. Я же говорила, что в рубашке родилась здесь исключительно она, потому что избежала участи недолговечного инкубатора для тела какого-то мифического древнего. Потом мы обсуждали гипотетические возможности сейлин и мою странную тьму со специфическими вкусовыми пристрастиями, побег моэры из Неронга и браслет, который будто сросся с ее запястьем… А когда дошли до разговоров про родителей и опекунов, учителей и полное непонимание со стороны тех, кто за нас в ответе, явились они.

Если б не магический контур, который Ырли тщательно вычертила на камнях вокруг места нашего привала, мы, увлеченные беседой, даже не заметили бы их прихода. Метка на моей груди по-прежнему жгла, но в последнее время это жжение было вполне терпимым, и я потихоньку к нему привыкала. На появление аше-ара клеймо не отреагировало никак. Хотя, может, так и было задумано?

Каким чудом мои компаньоны умудрились обойти сигналки, разбросанные моэрой по пещере, – не знаю. Хотя догадываюсь, конечно, помня о магических талантах одного и о высшем уровне силы второго. Куда рыбке синеглазой с ее семилетней теорией и практикой до этих ходячих древностей с их многовековым опытом! Но обмануть охранные символы ближнего круга не удалось даже им. Невидимые знаки ярко вспыхнули, озаряя полупрозрачную стену купола. Оборвав фразу на полуслове, я резко вскочила и, прикрыв собой новую знакомую, развернулась к гостям.

– Привет, – натянув на лицо беззаботную улыбку, призванную скрыть нервозность, помахала визитерам ручкой. Кир-Кули приложил ладонь к острому уху, чуть задев кончиками пальцев колечки-серьги. Они ярко сверкнули, поймав отблески нашего зеленого пламени. А я перевела взгляд с блондина на его спутника и тихо зашипела, ткнув Ырли в бок локтем. – Сними звукоизоляцию, пока они сами все не сняли. – Судя по заинтересованному выражению на лице гая и по легкому шевелению увенчанных золотыми когтями пальцев, именно этим он сейчас и занимался.

Я же с не меньшим любопытством разглядывала его. Первый и последний раз в этом облике Светлоликий предстал передо мной в зале с источником. И там он светился значительно сильнее, а потому как следует изучить его внешность было проблематично. Зато сейчас мягкое мерцание кожи лишь придавало ей некоторую неестественность, но не скрывало черты. Сильнейший, как и аше-ар при нашем знакомстве, напоминал мне живую статую, только сделанную из драгоценного металла, а не из холодного мрамора. Человеком-лампочкой называть его больше не хотелось, а вот под определение «золотой мальчик» отец моего будущего ребенка подходил. Очень.