Свобода под свинцовым небом (СИ)

      Веня быстро достал из кармана кителя свою черно-белую куфию. Сложив её треугольником, он накинул на волосы клетчатую ткань и закрыл лицо длинным краем, обернув углы вокруг головы и крепко завязав их между собой. Скользнув по маленькой толпе зелеными глазами, Веня кивком головы предложил женщинам следовать за ним.

      Он знал, где хранится оружие: в обеденной комнате возле стены. Его никто не прятал. Автоматы просто лежали в углу, различаясь лишь цветами рожков и разновидностью прикладов.

      Быстро выбрав из всей этой кучи первый приглянувшийся автомат, полностью черный с телескопическим прикладом, и перекинув брезентовый ремень через шею, Веня положил правую руку на пистолетную рукоять, а левой обхватил холодное цевьё. Он ненавидел оружие всем своим существом, он ненавидел его ещё до того, как взял в руки, ненавидел и сейчас. Он не проникся чувством временной власти, не ощутил приятную близость возможной опасности, не преисполнился той силой, которой обычно проникаются все новички, впервые взявшие в руки оружие, - лишь мертвенный холод бездушного железа.

Веня обернулся. Женщины столпились в дверном проёме, ожидая его дальнейших указаний. Эти люди поверили ему, вкладывая свои жизни в его руки, и он не мог не оправдать их ожиданий.

      Приоткрыв входную дверь, Веня осторожно выглянул на улицу - ничего особенного. Постепенно начинало темнеть, улица казалась пустынной. Вечернюю тишину периодически разрывали автоматные очереди, но это было в нескольких кварталах отсюда.

      Выпуская женщин по одной, он слегка приостановил ту самую, которая так хорошо знала иностранный язык.

      - Как тебя зовут-то? - осведомился он, уставший от черной безликости своих подопечных.

      - Гуфран, меня зовут Гуфран, - поспешно произнесла она. - Не бойся. Направь на нас автомат и просто иди за мной. Здесь недалеко, - с этими словами она выдвинулась вперёд.

      За последние два дня Веня впервые вышел на улицу. Обломки штукатурки захрустели под ногами. Проезжая часть оказалась завалена кусками соседнего рассыпавшегося здания - от него остался лишь острый осколок, очевидно доходивший до некогда второго этажа, одиноко торчавший наподобие айсберга в океане хаоса и разрушений.

      Маленькая пугливая группа осторожно пробиралась через бетонные завалы, цепляясь за торчавшую из осколочных плит арматуру, падая и поднимаясь снова, с каждым шагом приближаясь к заветной цели.

      Небо темнело. Отдаленная канонада постепенно начала утихать, сменяясь вечерней тишиной.

      Приблизившись ко входу нужного дома, которого не коснулась ни одна взрывная волна, словно он был прикрыт невидимым защитным куполом, Гуфран нажала кнопку вызова. Веня не подходил вплотную к зданию - он пристально смотрел в его окна, за которыми живо замелькали людские силуэты. Дверь открылась со щелчком.

      Пропуская подруг по несчастью вперёд, Гуфран слегка задержалась на пороге:

      - Спасибо тебе. Мои родственники нас не выдадут. Теперь всё будет хорошо.

      Веня грустно улыбнулся. И хотя его лицо почти полностью было скрыто под клетчатым платком, женщина прочитала эту улыбку в уголках его глаз.

      - Прощайте, - сказал Веня с заметным облегчением.

      - Прощайте, - дверь бесшумно закрылась, оставляя Веню одного на пустынной разгромленной улице.

      Домой идти не хотелось. Да и разве можно было так думать о месте, сбежать из которого было можно, но только в никуда. Даже если попробовать перебраться через границу, даже если каким-то немыслимым образом он все же сможет попасть в свою страну, где гарантии, что его не вернут обратно? Обратиться в спецслужбы? Кто поверит в то, что видный депутат замешан в подобной деятельности? Да его, скорее всего, в психушку упекут прежде, чем он слово успеет сказать. Нет. Бежать - это не выход.

      Плотные подошвы давили под своей тяжестью хрупкое стекло. Где-то над головой вспорхнула стайка голубей и скрылась за соседним зданием. Сейчас можно было идти куда глаза глядят, идти, пока не остановят. Призрачная свобода под свинцовым небом.

      Боковым зрением Веня заметил знакомое здание суда. Взрывом из его оконных проёмов выбило все стекла, входную дверь перекосило, а по фронтону второго этажа пошла глубокая трещина.

      «Дадаист наиболее свободный человек на земном шаре».

      Намеренно игнорировав дверь, Веня смело шагнул в низко расположенное окно.

      Уцелевшие уличные фонари ещё не зажигались, но света заходящего солнца было достаточно для того, чтобы увидеть фотографии с маркерными ценами и телефонами. Одну за одной Веня начал срывать их со стены, беспокойно поглядывая по сторонам, словно вор, забравшийся в магазин, чудесным образом оказавшийся открытым. Сформировав из помятых снимков аккуратную стопку, Веня убедился, что улица продолжает пустовать, и осторожно покинул здание.

      Какое-то внутреннее чувство постоянно подгоняло его двигаться быстрее, что-то постоянно ускоряло его, заставляя сердце стучать всё громче и сбиваться на несвойственный для него ритм.

      Впереди показалась нужная постройка. Дом был ещё пустым, если не считать женщины, запертой в кладовке. Включив в импровизированной столовой свет, Веня принялся за дело.