Свобода (СИ)

«С одной стороны одиночество — это хорошо, даже очень, — думала Лиана. — Можно о многом поразмыслить. Сколько человек уже погибло? Сколько?! Я уже сбилась со счета. Все мои близкие, все люди, которых я любила и которыми дорожила, все, все они исчезли навсегда. Ну, Эрвин не в счёт. И как мне дальше жить? Что мне делать? Всю жизнь сидеть здесь и думать вернётся ли Эрвин с очередной разведки? Нет, так я не хочу! Так я не смогу ничего достигнуть. Мамочка, я обещала выполнить твоё желание и я выполню его. Обязательно выполню!».

Сердце Лианы походило на огромную рану, которая так и не хотела затягиваться. Каждое воспоминание причиняло девушке немыслимую боль. Воспоминания о доме и семье, пусть и под землёй, пусть без света и солнца, пусть без ветра и дождя, всегда приносили страдания. Те времена по сравнению с этими казались через чур хорошими и теперь недостижимыми. Почему люди еще не создали лекарство от этой боли? А зачем лекарство? Оно ведь всего лишь на время завуалирует страдания, спрячет их, но они никуда не уйдут. Надо уничтожить причину этих страданий — солдат и гигантов. Первые превращали жизни многих людей в ад, вторые — просто напросто отняли её. Но нет на свете того, кто смог бы это сделать, избавив от боли и невыносимых страданий многие сердца. Именно — многие. Лиана видела, как люди страдают от натиска чудовищ, от бесчинства и жестокости служилых, видела, как на её глазах разрывают в клочья её любимых, её сердце. Все её бросают, смеются на ней, думают, раз она ребёнок, то ничего не понимает и через пять минут забудет обо всём. Но нет… О таком невозможно забыть. Такое навечно остаётся шрам в сердце и в воспоминаниях.

«Лучше быть всегда одной. Так? Всё когда-нибудь умирает. А если не приближать всех к себе, то и смотреть бесконечные смерти будет не так больно. Я же не плачу, если солдат наступает на игрушку соседского мальчишки, я плачу, если солдат рвёт в клочья мою любимую куклу, — приняла решение девушка. — Вот именно — любимую. Не надо больше любить, и не придется больше страдать. Надо только навсегда похоронить в себе все чувства кому бы то ни было. Так будет намного легче действовать и мстить. И начать надо… с Ривая».

По щеке Лианы скатилась слеза. Девушка теперь была даже благодарна Эрвину за свое заточение, ведь так она ни к кому не приблизится, не испытает снова ту душераздирающую боль, если этого кого-то вдруг не станет. Так никто не будет страдать, если девушки тоже однажды не станет. даже самому страшному врагу не пожелаешь это испытать.

«Так будет лучше для всех! Я вступлю в Легион разведки и уничтожу гигантов. Хотя бы попробую сделать это. Если стану большой шишкой, то непременно освобожу людей подземелий! Дети не должны расти, не видев света. Каждого, кто встанет на моём пути, будь то гигант или очередной солдат, я заставлю испытать все мучения и страхи, которые испытывали люди все эти годы, которые терзали меня! — мысленно кричала девочка. — И никто меня не остановит! Клянусь!»

Карандаш, который она держала всё это время в руках, треснул. Лиана медленно встала с кровати. Глаза, где прежде полыхал цветок чувств, превратились в холодные сине-прозрачные льдинки. Губы до посинения сжаты в плотную, как ниточку, линию. Брови сомкнуты на переносице. На лбу появились задумчивые складки. А руки, твердо сжатые в кулаки, опущены вдоль бедер. Остатки от карандаша выпали из расслабившихся ладоней. Тело не дрожало, как прежде. В нём появился стержень.

— Лиана, я отправляюсь на разведку, — начал вошедший в комнату Эрвин, но неожиданно оборвался. Что-то явно изменилось. Он заглянул сестре в лицо — оно больше не было таким каменным и бледным, как секунду назад. Сейчас оно было немного озабоченным и расстроенным.

— Хорошо, — как-то вяло отозвалась Лиана, что никак не сочеталось с обычной озорной Лианой. Обычно девочка всегда рвалась на разведку вместе с братом, не желая оставаться в стенах. Но не теперь.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, все нормально, — ответила Лиана, — я…

— Ты можешь доверять мне, — перебил ее Эрвин.

— Да, я знаю, но не стоит, — закончила девочка и опустилась на кровать, как всегда отвернувшись от брата. Эрвин опустил голову.

— Прости, возможно, я слишком строг, но…

— Не надо, Эрвин, я знаю, — холодно ответила Лиана. — Тебе надо идти, — напомнила ему сестра.

Командир разведотряда хотел что-то сказать, но передумал, хотя — нет…

— Мы обязательно поговорим. Только дождись меня. Прошу! — и Эрвин вышел.