Свобода совести в современной России

В региональном разрезе картина соотношения православных и других объединений, прежде всего, католиков и протестантов, складывается в пользу РПЦ. Но в большинстве субъектов Российской Федерации (РФ) перевес объединений РПЦ небольшой, во многих есть паритет православных и неправославных. Кроме того, данные Министерства юстиции РФ часто отражают лишь предпочтения местных властей и нежелание «нетрадиционных» общин и движений регистрироваться. В качестве примера в целом достоверной картины можно привести статистические данные Министерства юстиции РФ о зарегистрированных религиозных объединениях в Москве: всего зарегистрировано 804 объединения, в том числе РПЦ — 343, старообрядчество — 17, католицизм — 11, протестантизм — 304, иудаизм — 45, ислам — 34, буддизм — 18, индуизм — 7[5].

Официально в России зарегистрировано около 4,5 тыс. объединений, которые можно отнести к «нетрадиционным», около 80% которых составляют различные протестантские церкви. Примерно такое же число групп и общин действует без регистрации (по оценке представителей протестантов, в реальности существует в три раза больше общин и групп). По приблизительным оценкам, в России около 9-10 тыс. неправославных христианских общин и групп, объединяющих вокруг себя около 2,5-3 млн человек. Как правило, все верующие, которые относят себя к какой-либо протестантской конфессии, одновременно являются и практикующими верующими — для большинства это сложное осознанное решение. Кроме того, нормы соблюдения религиозных практик намного более строгие, чем в исторических этнических религиях[6].

Значительная роль евангельских церквей в религиозном развитии страны, в социальной сфере пока еще до конца не осознается властью и обществом. Отношение к протестантам осталось на уровне основных постулатов советской политики самого жесткого в этом отношении периода 1930-1950-х гг., которые, в свою очередь, восходят к нетерпимости к «сектантам» в царской России, нетерпимости Петровского времени по отношению к раскольникам, нетерпимости к еретикам во времена Иосифа Волоцкого. Инаковерующие стали идеологическим антиподом православия, их образ привычно наполняется советскими стереотипами о «сектах», «сектантах» и их «главарях» благодаря православным борцам с «сектами». Однако именно протестанты во многих регионах страны способны конкурировать с православием, и часть общества именно протестантов рассматривает как источник осознанной веры, свободной от идеологии.

Лидеры протестантских церквей признают, что для осуществления своих «духовных» целей церкви и любому верующему необходимо участвовать в жизни гражданского общества и в исправлении его социальных пороков. Практически каждая протестантская община организует группы верующих по работе с наркоманами, беспризорными детьми, детскими домами и домами престарелых и т.д.

Участие протестантских церквей в жизни гражданского общества несоизмеримо большое в сравнении с их численностью в рамках страны, а также по сравнению с другими религиозными объединениями, прежде всего РПЦ, которая обладает огромными возможностями.

Тем не менее религиозное многообразие меняет отношение общества и представителей государства к межрелигиозному диалогу — даже при наличии официальной идеологии поддержки РПЦ и «традиционных религий» и неофициального подавления активности других религий и конфессий в регионах в процессе гражданского регулирования складывается вполне демократическая ситуация.

Выход из создавшейся ситуации подсказывает сама жизнь — люди, их общение, активность и общие интересы христианских церквей, которые активно привлекают молодежь или занимаются социальными проектами. Именно тогда официальные декларации теряют свой смысл, и основанием для диалога становится конкретное дело (социальное служение), необходимость вместе занимать в обществе солидарную позицию по социально-политическим вопросам.

Наиболее благоприятная ситуация с начала 2010-х гг. стала складываться в отношениях РПЦ с лютеранством. По признанию самих лютеран, при митрополите Илларионе (Алфееве), который стал главой Отдела внешних церковных связей в 2009 г., был достигнут самый высокий уровень отношений[7]. Евангелическо-лютеранская церковь (ЕЛЦ) также развивает диалог и сотрудничество с РПЦ в социальной сфере. 29 января 2014 г. впервые глава ЕЛЦ Дитрих Брауэр, а также координатор диаконического служения Елена Курмышова приняли участие в круглом столе «Социальное служение религиозных общин — межконфессиональный обмен опытом» в рамках XXII Международных рождественских образовательных чтений. Совместно с православными епархиями лютеране уже осуществляют проекты в Петербурге, Волгограде, Самаре, Москве. Объединяют лютеран и РПЦ также общие подходы к ненавязыванию веры в ходе помощи нуждающимся, стремление сделать человека свободной полноценной личностью, в рамках реабилитации не подменять одну форму зависимости другой и т.д.