Свобода совести в современной России

Также на результаты исследования влияет инерция мышления экспертов, устойчивая привычка к мировоззренческой комфортности, одномерные оценки многообразия религиозных образований, их вероучений и обрядовой практики, организационных форм. Перечисленные изъяны проявляются главным образом в оценках вероисповеданий и обрядов религиозных объединений через призму какой-то одной религиозной традиции, которая берется в качестве «образца», «стандарта» религиозной организации. В таком качестве чаще всего выступает иудео-христианская традиция, для которой характерны вера в существование Бога-Творца, персонифицированного существа, отдельного и отличного человека, а также то, что молитв этому Богу является высшей формой человеческой деятельности. Руководствуясь этими критериями, некоторые религиоведы не считают «религиозными» те организации, которые не отвечающие этим критериям[99].

Экспертиза деятельности религиозных организаций: зарубежный опыт

Судебная религиоведческая экспертиза

Одна из основных проблем в сфере свободы вероисповедания стала проблема, связанная с субъективными оценками легитимности тех или иных религиозных убеждений и вызываемыми этими оценками последствий.

Несомненно, учитывая такую современную угрозу обществу как религиозно-мотивированный экстремизм и терроризм, реальная потребность в научной и объективной информации о том или ином религиозном новообразовании бесспорна. Однако при этом использование института экспертизы как карательного инструмента не только противозаконно, но и вредно. В связи с этим следует обратить внимание на практику Европейского суда по правам человека, а также практику различных стран по данной категории дел.

ЕСПЧ неоднократно подчеркивал, что государства не вправе предпринимать содержательное рассмотрение вероучения или организационных особенностей религиозных общин, которые основаны на религиозных убеждениях[100].

В частности, в пунктах 118 и 123 Постановления по делу «Бессарабская Митрополия и другие против Молдовы» и п. 62 Постановления по делу «Хасан и Чауш против Болгарии» Европейский Суд указал, что обязанность государства по сохранению нейтралитета и беспристрастности несовместима с любыми из его полномочий по оценке легитимности религиозных убеждений[101].

В п. 47 Постановления по делу «Мануссакис и другие против Греции» Европейский Суд обратил внимание на то, что в соответствии с Европейской конвенцией государство не наделено правом выносить решение о том, каким верованиям можно обучать, а каким нет, поскольку гарантированное Европейской конвенцией право на свободу религии исключает какую-либо свободу действий со стороны государства по определению легитимности религиозных верований или средств, используемых для их выражения[102].

В деле Сидиропулос и другие против Греции (Sidiropoulos v. Greece)[103] Суд установил, что «возможность для граждан создать организацию для осуществления коллективной деятельности в сфере общих интересов является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединения, без которого это право было бы лишено всякого содержания. То, каким образом национальное законодательство воплощает эту свободу и ее практическое применение органами власти, обнаруживает состояние демократии в данной стране. Конечно, государства имеют право убедиться, что цели и деятельность объединения находятся в соответствии с нормами законодательства, однако они должны делать это образом, совместимым с их обязательствами по Конвенции и в согласии с институтами Конвенции».

В решении по делу «Бессарабская Митрополитская Церковь и другие против Молдовы» (Metropolitan Church of Bessarabia v. Moldova) Европейский суд следующим образом излагает применимые в этой области принципы: «…Поскольку религиозные общины традиционно существуют в виде организационных структур, то ст. 9 (Конвенции о защите прав человека и основных свобод. — ИЗ.) должна интерпретироваться в свете ст. 11 Конвенции, которая защищает объединения от неоправданного вмешательства со стороны государства. Рассматриваемое в этой перспективе право верующих на свободу религии, которое включает в себя право выражать свои религиозные убеждения совместно с другими, включает в себя ожидание, что верующим будет позволено свободно создавать ассоциации, не подвергаясь произвольному вмешательству государства. Действительно, автономное существование религиозных общин неотъемлемо от плюрализма, существующего в демократическом обществе и поэтому является вопросом, имеющим ключевое значение для гарантий, предоставляемых ст. 9»[104].

В решении по делу «Хасан и Чауш против Болгарии» (Hasan and Chaush v. Bulgaria) указывалось: «Суд напоминает, что, помимо исключительных обстоятельств, свобода вероисповедания, защищаемая Конвенцией, предполагает, что Государство не имеет право оценивать, является ли религиозное верование или средства, используемые для выражения религиозных взглядов, легитимными»[105].