Свобода совести

Акцентируя внимание на несоответствии нетерпимости господствующему духу Нового Завета, Бейль моделировал гипотетическую ситуацию: прибывшие в Китай миссионеры, конечно, скроют от императора господствующую в христианской традиции трактовку слов «заставь их войти», но обязательно расскажут о христианском милосердии. Но китайский император неизбежно узнает о существующей практике применения наказаний, вплоть до смертной казни, к тем, кто отказывается принять христианство или отступает от него. Получив эту информацию и сопоставив её с рассказами миссионеров, император придет к выводу о том, что христианство, во-первых — религия смехотворная, так как она рекомендует прощение врагов и одновременно призывает к расправе с теми, кто отказывается данную религию принять, и во-вторых, религия дьявольская, так как во имя Бога оказываются разрешёнными все преступления. Отсюда Бейлем делался вывод о возможности защиты чистоты христианства лишь теми, кто решительно отказывался от религиозной нетерпимости и осуждал её.

Далее в этом произведении Бейль развивал тезис о необходимости широчайшей свободы совести. «Те, кто не даёт свободы совести религиям, поступают дурно», — замечал французский мыслитель, считая вполне допустимой деятельность не только христианских миссионеров, но и проповедников язычества и мусульманства в христианских государствах. Заблуждающихся следует стараться просветить, но при этом предоставить им право придерживаться своих взглядов и служить согласно совести. Бейль полагал, что желание не подчиняться голосу совести аналогично нарушению закона Бога, и следовательно, является греховным. Наоборот, даже католики, если они действуют согласно своей совести, не могут считаться богохульниками.

Таким образом Бейль, вслед за Эразмом Роттердамским и С. Ка-стеллионом, высказывался в пользу принципа обоюдности, но при этом расширял его содержание. Если Эразм полагал справедливым, «чтобы те, кто не желает стать жертвою насилия в делах веры, сами не чинили насилия над другими», то Бейль считал в принципе невозможным дать право приверженцам одного вероучения определять, в чем состоит кощунственность другого. «Нет определения богохульства, опирающегося на принцип, общий обвинителю и обвиняемому»,—писал французский мыслитель.

98

Как отмечает современный российский исследователь Г.В. Березовский, наряду с принципом обоюдности Бейлем развивалась и «теория права на заблуждающееся сознание». Она сводилась к сле дующему. Требование старательного поиска истины философ считал единственным, которое можно предъявить человеку. «Пробным же камнем» истины Бейль называл совесть, голос которой у него приобретал особую ценность. В то же время, указывал французский мыслитель, невозможно с несомненностью определить, является ли абсолютной истиной то, что представляется нашей совести истиной. Отсюда им делался вывод о невозможности установления безошибочности учения той или иной церкви, в том числе и с помощью Священного Писания. Здесь Бейль сделал значительный шаг вперёд по сравнению с Лютером и Кальвином, распространив свободу и на понимание содержания Писания. Данный подход делал такие понятия, как «ересь» и «богохульство», лишенными всякого смысла.

В то же время Бейль, переходя к рассмотрению задач, стоящих перед государственной властью, возлагал на неё обязанность сохранять «общественное спокойствие и безопасность всех членов общества». Если Бог, по его мнению, судит о наших поступках, обращая внимание на совесть, модификации души, то власти «должны карать всех, кто нарушает основные законы государства и в число которых имеется обычай включать тех, кто отрицает Провидение и страх перед Божиим судом». Таким образом, рамки практического применения принципа свободы совести Бейль несколько сузил, исключив из её сферы атеистов.

Интересно, что в более ранней работе «Разные мысли по поводу кометы, появившейся в декабре 1680 г.» (1681), Бейль, напротив, теоретически обосновал допустимость атеизма. Отстаивая здесь тезис: «атеизм не ведет с необходимостью к испорченности нравов», французский философ привел множество примеров высоконравственного поведения атеистов или людей, считавшихся таковыми, называя имена Диодора, Эпикура, Дж. Ванини, Б. Спинозы и др. В отношении атеистов «истина состоит в том, что (их) разум нашёл без содействия религии то понятие благочестия, которое отцы церкви так превозносили... » — отмечал Бейль. Он полагал даже, что общество, состоящее из одних атеистов, смогло бы нормально функционировать и избежать конфликтов на религиозной почве, преследований «еретиков» приверженцами одного господствующего вероисповедания.

Конечно, Бейль не мог предположить возможности гонения верующих атеистами, на которые оказался столь богат XX век. Однако некоторая непоследовательность, характерная для его рассуждений,

99

не умаляет значения революционной для своего времени идеи мыслителя: существование в обществе атеистов не ведет с неизбежностью к крушению миропорядка, и к ним в принципе также возможно терпимое отношение.