Свобода уйти, свобода остаться

— А зачем? Чтобы огрести толпу желающих получить помощь? Нет, Рэй, Мастера тоже иногда хотят отдохнуть от забот. Вот только этому не повезло: ты мешался под ногами.

Чувствую себя уязвлённым:

— Это ещё надо посмотреть, кто у кого под ногами мешался!

Каллас машет рукой:

— А вообще, два сапога пара! Неудивительно, что вы так хорошо сработались. Надеюсь, тот раз, когда ты его обидел, был единственным?

— А что? Если нет, он не стал бы мне помогать?

— Он помог бы в любом случае. Но ты хоть его отблагодарил?

— В некотором роде. Но когда встретимся снова, отблагодарю непременно!

Антреа, набережная вблизи Грузового порта,

вечерняя вахта

Я стоял спиной к солнцу, садившемуся в морскую даль, и смотрел, как взбирающийся на холмы город начинает мерцать вечерними огнями. Вот зажглись масляные фонари в Угольной гавани, вот старый Ади добрался со своим выводком юных фонарщиков до Караванного пути…

Светлячки на груди уставшего за день и готовящегося отойти ко сну города. Ожерелье, драгоценнее которого нет и быть не может — мирные огни вечерних окон и уличных фонарей. И пока я живу, другой огонь не доберётся до этих домов. Особенно тёмный огонь безумия.

Это мой город, слышите? Мой! Пусть даже весь мир будет против нас, мы выстоим! Потому что нет другого способа покорить Антрею, чем отдать ей всего себя. Без остатка. Мало кто сможет отказаться от такого дара, верно? А если отказываются, что ж… Целее будем. Но мои любимые женщины не отказались. Приняли. Меня. Полностью, со всеми грехами и добродетелями. И этого я никогда не забуду. Не потому, что не смогу, просто… Я хочу ЭТО помнить. Чтобы быть уверенным. Нет, не в себе. В пути, по которому иду.

Мои женщины. Антреа и Наис. Наис и Антреа. Ни одну из вас я не могу любить сильнее, чем другую. Но вы ведь не обижаетесь, верно? Не обижаетесь? Или…

Ветер, спустившийся в город с отрогов далёких гор и выбравшийся из лабиринта улиц, мягко накрыл моё лицо своей ладонью. На один вдох, не больше, но этого вдоха достаточно, чтобы понять: хотя бы одна из моих возлюбленных не обижается. А со второй нам было суждено идти рука об руку ещё до появления на свет. И тепло её пальцев всегда будет моим. Теперь уже — всегда…

Бугорок под тканью камзола на груди недовольно заёрзал. Кто-то хочет что-то сообщить? Я потянул за шнурок и вытащил на свет божий серёжку.

Так и есть, камень светится. Послушать? Или выбросить, от греха подальше?

Пальцы сомкнулись вокруг безделушки, приносящей мне одни только проблемы. А что, и выкину. Скажу — потерял. Уж мне-то поверят. А новую всё равно не выдадут. И будет у меня полный покой круглые сутки. Вот сейчас размахнусь посильнее и…

Пульсация в кулаке стала сильнее. Тревожнее. В самом деле нужен? Ой, что-то не верится! Нет, не буду принимать послание. Не буду, понятно? Сегодня я не расположен трудиться. Сегодня день отдохновения и неги.

Но для кого-то он может быть другим — несчастливым, опасным, убийственным, наконец. А раз вызывают меня, то, возможно, моими усилиями удастся отвести грозу. От города и от его жителей. Поборемся с непогодой? На два счёта! Но если это опять Олли с сообщением об очередной выходке моих дурок… Кому-то сильно не поздоровится.

И я застегнул на мочке зажим серьги.

Все стихи в книге принадлежат автору. — В. Иванова.