Свобода уйти, свобода остаться

— Вы находились в комнате примерно четверть смены, потом вышли на галерею внутри двора.

— Всё это время что-нибудь происходило?

— Никаких перемещений на внутреннем периметре. За внешним мы не следили, поскольку…

— Можешь не объяснять. Продолжай!

— Небольшое время спустя вы подали знак.

— Какой?

Она сдвинула полукружья бровей.

— «Внимание».

— Разве?

Смуглый лоб пересекла морщинка.

— Да.

— Ты точно помнишь?

— Конечно! Вы…

Неожиданное замешательство подвигло меня на усиление напора:

— Какой именно жест ты видела?

— Я…

— Вспоминай!

Детская обида пополам с уязвлённым самолюбием:

— Я же сказала: «Внимание»! Это было ясно видно! Только Баллиг почему-то…

Кириан замолчала, поражённая внезапной догадкой.

— Что Баллиг?

— Он… — Лепестки полных губ побледнели. — Он… Переспросил меня…

Так. Копаем в нужном направлении.

— Баллиг переспросил тебя насчёт знака, потому что?..

— Ему привиделась «Раскрытая клешня».

Я торжествующе присвистнул. Кириан восприняла моё воодушевление по-своему: пристыжённо опустила глаза.

Ай, какая занятная мозаика складывается! Незнакомка не только внушила окружающим полное повиновение своей воле, но и пошла дальше, подменяя зрительные образы иллюзорными. Но откуда она могла знать разницу между жестами? Кроме меня и моих телохранителей, никто не посвящён в язык знаков, дабы преимущество внезапности не было утеряно. Тем не менее Баллиг видел одно, Кириан — другое, а Хонк вообще мог наблюдать нечто третье. При этом «панцирь» всё же усомнился в увиденном, и это означает: картинка получилась нечёткой. Словно убийца сама не могла ясно разглядеть или представить себе моё движение и потому неточно передала воображаемое своим жертвам. Сознанию своих жертв, потому что глаза продолжали видеть то, что есть… О-го-го. А что, если…

Я привёл ритм биения собственного сердца в соответствие с тем, что передавали мне со стороны Кириан мои ощущения, прижал ладонь к шее женщины, молясь всем богам сразу, чтобы рука потела сильнее, и приказал:

— Посмотри на Баллига. Сосредоточься на его ранах так тщательно, как только сможешь… Ты видишь их? Видишь?

— Да.

Ответ последовал без промедления, потому что «змейка», живущая в теле Кири, почувствовала меня и охотно приступила к своей грязной работе. Конечно, можно было обойтись и без непосредственного соприкосновения, но требовался быстрый и точный результат, а не пустая трата времени на единение с той, которая шарахается от меня, как от огня.

— Смотри не отводя взгляд.

Сам я тоже всмотрелся в тёмно-бурые провалы ран. Развороченный живот без целого клочка кожи. А теперь представлю себе, что область повреждений начинается не под рёбрами, а повыше, заползает на них, поэтому в месиве мышц непременно должны виднеться белые сколы костей… крупное крошево…

— Скажи мне, giiry, что ты видишь?

— Кровь.

— А ещё?

— Разорванные волокна.

— Ещё?

— Кусочки костей.

Есть! Я убрал руку, разрывая связь. Кириан пошатнулась, сбрасывая оцепенение чужой власти.

— Что… что это было?

— Маленький опыт.

— Вы… вы… вы подчиняли меня?

Чёрные глаза повернувшейся ко мне лицом женщины вспыхнули ненавистью. Но только на мгновение, потому что Кири не могла не осознавать: каждый из нас находится в своём праве.

— Ты помнишь всё, что с тобой происходило?

— Да. Кажется…

— Тогда ответь, что я приказывал делать?

— Вы велели смотреть и… говорить, что вижу.

— И что именно ты видела?

— Кровь, повреждённые мышцы, обломки костей…

— Ага! Ну-ка, посмотри ещё раз: есть в ранах хоть один обломочек?

Кириан склонилась над мёртвым телом, и могу поклясться: в эту минуту она была ничуть не теплее, чем лежащий на столе Баллиг.

— Н-нет… — тихий шёпот.

— Теперь понимаешь, что случилось?

Ненадолго наступившую тишину нарушило злобное:

— Да, я понимаю. Вы вольны заставить нас видеть и делать то, что угодно вам!

Верный вывод, но не запоздалый. Эх, красавица, ещё бы мозгов чуть-чуть, и вовсе цены бы тебе не было.

— Волен. Но вчера вечером вы подчинились не мне.

Кириан выпрямилась, напряжённая, как натянутая тетива.

— Как такое может быть?

— Сейчас узнаю. Раздевайся!

— Но…

— Учти, я ведь могу действовать и иначе, так что для тебя будет лучше исполнить простой приказ.

Смуглянка окаменела лицом и нерешительно дотронулась до застёжек куртки.

— Побыстрее, giiry, я не намерен торчать здесь всю ночь!

Пряжки, шнурки, ремешки перевязей, спрятанных под одеждой… Как много всего нужно снять с этой женщины, чтобы добраться до неё самой! Короткая куртка с кожаными вставками, плотно облегающие штаны из полотна косого плетения, садящегося по любой фигуре, рубашка, чья просторность наводит на мысль о возможном использовании в качестве перевязочного материала, а не предмета одежды, корсет с кармашками для метательных ножей, спрятанный совсем глубоко — видно, на крайний случай, высокие сапоги со стальными накладками на каблуках и носках, перчатки с нашитыми кольчужными кольцами. Я бы скорее сдох, чем привык так снаряжаться каждый день. Хорошо всё-таки не беспокоиться насчёт собственной безопасности!