Свобода уйти, свобода остаться

С трудом удерживаюсь, чтобы не начать разглядывать нечто, претендующее на звание «обуви»: какие-то ремешки, пряжечки, блёсточки… Мрак. Впрочем, наверху блеска тоже хоть отбавляй: золотая цепь из массивных плетёных звеньев на шее, россыпь перстней на изящных пальцах, таких же белых, как и другая, доступная обозрению кожа, а чёрные, как ночь, волосы крыльями спускаются только по скулам, сзади же заколоты шпилькой, размерам и стоимости которой позавидовали бы некоторые придворные дамы. А вот чему позавидовали бы все daneke королевского двора разом, так это безупречным чертам лица, кажущегося удивительно юным, несмотря на обилие краски. Я бы поверил, что вышедший мне навстречу парень молод, если бы не волна ароматов, в которых среди духов и притираний спряталась истина. Нет, он вовсе не юнец, наивный и невинный. Он — игрок, готовый начать партию с любым противником. А готов ли к этому я?

— О делах, dan. Исключительно о делах.

— О, как это скучно! — протянул хозяин, разочарованно опуская ресницы. — Всегда и всюду дела… Нет чтобы предложить какую-нибудь потеху.

— У вас мало развлечений?

— Вы даже не представляете, насколько мало… Совсем чуть-чуть. — Напомаженные губы сложились в умильную трубочку. — И вы туда же. В такой поздний час и с делами! Нехорошо, dan Ра-Гро. Прежде чем просить об услуге хозяев дома, им обычно преподносят дар. Вы чтите обычаи?

Подозреваю, в какую сторону клонится беседа, и ничего не имею против:

— Чту.

— Значит, не откажетесь потешить меня и моих домочадцев… чем-нибудь?

— Например?

Он сделал вид, что задумался, и несколько раз постучал указательным пальцем левой руки по нижней губе, позволяя полюбоваться ярко накрашенным ногтем.

— Лично мне это не доставляет удовольствия, но присутствующие здесь парни любят развлечения погрубее… Как насчёт поединка?

Пробую пошутить, заодно избавляюсь от неподходящего варианта:

— На кулачках?

Хозяин обиженно щурится:

— На палочках.

— И после поединка я смогу получить аудиенцию?

— Смотря чем он закончится.

Какие хитрющие и в то же время невинные глаза! Подвох есть, не может не быть, но его истинное значение неизвестно даже жеманному шутнику. Просто мы оба понимаем: игра не будет честной. Но вот насколько? И всё же мне не из чего выбирать:

— Согласен.

Довольный кивок. «Возчики» освобождают место для поединка. Я снимаю накидку, прислоняю к стене шпагу, так пока и не покидавшую ножен, и сообщаю:

— Трогать не советую.

Судя по настороженности взглядов, предупреждение принято. Мне бросают посох: палка, немногим ниже меня ростом, довольно увесистая. Отполирована многими сотнями прикосновений — заноз не ожидается, и то радость. Перекладываю «палочку» из одной руки в другую. М-да, тяжеловата, придётся держать обеими. Ну, где же мой противник? Хм, хм, хм. Так вот в чём подвох. За такие шутки бьют, и бьют больно. До смерти бьют: в руках верзилы, вышедшего к другому краю «арены», блеснули лезвия абордажных топоров.

А до шпаги-то мне уже и не добраться: за спиной сомкнулись ряды зрителей. Хорошие топоры, и держит мужик их тоже хорошо, ухватисто. Мастер, значит? Сейчас посмотрим, какой ты мастер…

Он атаковал без подготовки и отмашки, знаменующей начало поединка, но о правилах во Дворе никто не заботился, а я и так знал, в какой момент нужно сделать шаг назад, чтобы не оказаться под ударом, потому что каждая капелька пота на коже противника служила мне осведомителем.

Позволяю себе только трижды отступить: ровно столько времени требуется, чтобы приноровиться к ритму движения верзилы, а потом, во время следующей атаки, остаюсь стоять на месте. Противник если и удивляется, то не успевает сообразить, что удивлён, и бьёт правым топором. Закрываюсь от удара, но не подставляю посох под острую кромку лезвия, что было бы сущим самоубийством, а останавливаю движение оружия, ловя его под бородкой.

Надо отдать должное верзиле: почувствовав блок, он не попытался высвободится, а перехватил левый топор и ударил гранёным зубом обуха. Мне в бок. Точнее, туда, где только что был мой бок. Я извернулся, делая шаг в сторону, пропустил удар и, когда лезвие пронеслось мимо, подцепил свободным концом посоха вторую бородку. Всё, дело сделано: оружие поймано, остаётся только грязный, запрещённый во всех дуэльных кодексах удар в промежность, и мой противник, охнув, на некоторое время перестаёт представлять собой угрозу.

— Достаточно? Или повторить?

Не знаю, что ещё удумал бы хозяин Двора, но из-за спин не дождавшихся потехи «возчиков» прозвучало спокойное, несколько насмешливое:

— Ни к чему это, светлый dan: так всех бойцов хороших из строя выведете смеха ради. А некоторым потешникам нужно бы научиться раскидывать мозгами, раз уж до правления допущены.

Брюнет капризно закатил глаза к небу, а тот же голос продолжил:

— Не откажетесь войти в дом, dan Ра-Гро? Мой сын был не очень-то любезен, потому придётся мне побыть здешним хозяином.

Живой коридор, мигом образовавшийся из «возчиков», вёл к крыльцу, на котором стоял… давешний торговец рыбой.

Антреа, квартал Костяных Клинков,