Свобода воли

Согласно всему изложенному, отношение между Богом и миром, как Творцом и тварью, вовсе не препятствует свободе тварей. Но этого мало, можно показать, что Бог, как Творец мира, есть необходимое условие свободы тварей. В самом деле, свободная деятельность множества существ предполагает, что каждое из них обладает самостоятельной творческой силой. Но, с другой стороны, общение этих существ возможно лишь в том случае, если они единосущны, по крайней мере в той минимальной степени, которую мы назвали отвлеченным единосущием. Сочетание самостоятельности и единосущия состоит в том, что множество носителей творческих сил осмысленно объединены друг с другом общими формами.

Такое объединение возможно лишь в том случае, если над множеством существ стоит Единое начало, Абсолютное. Это Единое Начало должно быть мыслимо отношении к миру, как Бог, творящий мир. Только при этом условии между Ним и миром, как между Творцом и тварью, поставлена та непереходимая естественным путем грань, благодаря которой, с одной стороны, каждая тварь оказывается отпущенной Богом на свободу, а , с другой стороны, и Бог свободен от твари и от участия в ее злых деяниях. Всякое учение, отвергающее отношение между Богом и миром, как отношение творения, всякое учение, рассматривающее в духе пантеизма мир, как эманацию из Абсолютного или, эволюцию его, или дисъюнкцию и т. п., превращает человека (и всякого субстанциального деятеля) в один из моментов самой Божественной силы, и тогда становится непонятным, как возможна свобода человека от Бога и свобода Бога от человека и его зла.

Глава VII. Формальная свобода

Человеческое я есть деятель свободный, согласно развитому выше учению. Он свободен от внешнего мира, от своего тела, от всех законов, кроме определенной группы их, не предопределяющей конкретных содержаний хотения; он свободен от отдельных мотивов, от своего эмпирического характера, от своего прошлого и, каконец, он свободен даже от своего Творца, Господа Бога. Он сотворен Богом, как носитель творческой металогической силы, и отпущен на свободу для свободной творческой деятельности, которая освещается путеводной звездой Божественной индивидуальной идеи, как индивидуальной нормы, но не закона, стесняющего свободу.

Нам могут сказать: все же это лишь отрицательная и относительная свобода, между тем как в начале книги была поставлена задача развить учение о положительной свободе. На это ответим следующее: человек оказался свободным от всего, что есть в мире, и даже от Того, Кто выше мира. Такая свобода, правда, имеет отрицательный характер, но она уже не относительна, именно потому, что не осталось ничего, в отношении к чему я могло бы оказаться несвободным. В этом смысле оно находится как бы в пустоте, но эта чисто отрицательная форма его деятельности неразрывно связана с положительной, именно если не с содержанием, то, по крайней мере, с положительной формой свободы. Она состоит в том, что действующее я, обладая сверхкачественной творческой силой, господствует над всеми своими определенными проявлениями, хотениями, решениями и поступками: какова бы ни была их ценность, каковы бы ни были основания, имеемые в виду действующим я, хотение и поступки его не вытекают из этих данных, как умозаключение из досылок, все эти элементы служат только материалом и поводом для самостоятельного творческого акта, который, вследствие сверхкачественной творческой силы я, мог бы быть произведен иначе, чем он фактически произведен. «Основания склоняют, но не вынуждают» (les raisons inclinent sans nécessité), как говорит Лейбниц.

Формальная свобода, как положительная мощь, еще не дает ответа на вопрос, какое содержание способен внести в мир свободный деятель. Решение этого вопроса, т. е. развитие понятия положительной материальной свободы есть заключительный этап всего нашего исследования, но раньше, чем к нему перейти, закрепим понятие формальной положительной и отрицательной свободы, так как она есть неизменно всюду наличествующее условие высшего аспекта свободы.[81]

Формальная свобода с своей положительной стороны есть мощь деятеля, достаточная для хотения любой из бесчисленного множества возможностей, открывающихся перед ним в данном определенном положении, и для осуществления их, поскольку это осуществление зависит от собственной силы деятеля. Деятель, наделенный этой мощью, стоит выше своих проявлений: в каждом данном случае он, как сверхкачественное начало, мог и имел силу: хотеть и поступить иначе, чем он хотел и поступил в действительности.