Свобода воли, которой не существует

Возможно, строгое наказание — вместо обычной профилактики или перевоспитания — необходимо для предотвращения некоторых преступлений. Но карать людей по прагматическим соображениям — это уже иной подход, существенно расходящийся с нынешним. Конечно, если бы наказание бактерий или вирусов могло бы предотвращать пандемии, мы бы вершили суд и над ними тоже.

Посредством наказаний и стимулов можно изменить очень многое в поведении человека — и в данном контексте вполне естественно требовать от людей ответственности. Возможно, такие меры даже неизбежны — для обеспечения своего рода договорённостей. Как отмечает психолог Дэниел Вегнер, идею свободы воли можно использовать как инструмент для понимания поведения человека. Сказать, что кто-то по собственной воле проиграл все свои сбережения в покер, равносильно допущению, что у данного субъекта были все возможности поступить иначе и что его поступок был абсолютно преднамеренным. Он сел играть в покер не в силу случайности или заблуждения, а потому что этого захотел, имел такой умысел и так решил. В большинстве случаев нет смысла учитывать глубинные причины желаний и намерений — генетику, синаптический потенциал и т. д. Достаточно сосредоточиться на общих чертах личности. Мы именно так и поступаем, когда размышляем о собственном выборе и поведении, поскольку это простейший способ привести мысли в порядок. Почему я заказал пиво, а не вино? Потому что мне больше нравится пиво. Почему? Не знаю, и вообще зачем это спрашивать? Я знаю, что пиво люблю больше вина, и этих знаний вполне достаточно, чтобы ходить в ресторан. По какой-то причине один вкус мне нравится больше другого. Разве в этом свобода? Ничего подобного. А если я решу назло себе заказать вино, свобода волшебным образом вернётся? Нет, потому что источник этого намерения столь же неясен, как и причины предпочтения пива вину.

Политика

Не знаю, хорошо это или плохо, но устранение иллюзии свободы воли затронуло и политику. Дело тут в том, что либералы и консерваторы не в равной степени одурманены этим понятием. Либералы осознают, что успех человека зависит от удачи, а консерваторы склонны делать из индивидуализма религиозный фетиш. Кажется, многие просто не понимают, что без крупного везения в этой жизни ничего не добиться, как бы человек тяжело ни трудился. Трудоспособность — это уже удача. Удача, если вы умны, здоровы и не разорились в расцвете лет из-за болезни жены.

Присмотритесь к биографии любого человека, который «сделал себя сам», и вы обнаружите, что своим успехом он обязан массе обстоятельств, которые не создавал, но которыми удачно воспользовался. Нет человека на этой земле, который выбрал свой геном, или страну рождения, или политические и экономические условия в критические для себя моменты. Однако, живя в Америке, отчётливо понимаешь, что, если спросить некоторых консерваторов, почему они не родились косолапыми или не осиротели до пяти лет, они ни минуты не раздумывая поставят эти достижения себе в заслугу.

Даже если вы боролись изо всех сил и только такой ценой сумели максимально использовать всё, чем вас одарила природа, борцовские качества всё равно достались вам по наследству. Заслуживает человек уважения за то, что он не ленивый? Ни капельки. Лень, равно как и прилежание, зависит от состояния нервной системы. Разумеется, консерваторы правы в том, что надо препятствовать паразитам и поощрять в людях желание работать на пределе своих возможностей. И весьма разумно требовать от людей ответственности, если такой подход влияет на их поведение и идёт на благо обществу. Однако всё это нисколько не обязывает нас верить в свободу воли. Необходимо лишь признавать важность усилий и считать, что люди способны измениться. Строго говоря, мы не меняем себя, поскольку, чтобы это осуществить, мы можем опираться лишь на нас самих, но мы постоянно испытываем влияние окружающего нас мира и мира, заключённого внутри нас, и сами на них влияем. Возможно, парадоксально требовать от людей ответственности за события, которые происходят в их уголке мироздания, но, рассеяв чары свободы воли, мы способны исполнить своё предназначение в той мере, в какой это пойдёт на пользу всем. Если люди могут измениться, мы имеем право требовать от них изменений. Если перемены невозможны либо люди невосприимчивы к требованиям, мы берём другой курс. Улучшая самих себя и общество, мы трудимся совместно с силами природы, ибо нет ничего, кроме самой природы, над чем можно работать.

Заключение