Свобода воли, которой не существует

Принято оспаривать ту мысль, что в свободе воли для нас больше таинственности, чем реального опыта. С одной стороны, мы не можем дать ей научного определения, с другой — чувствуем себя творцами, управляющими нашими мыслями и действиями. Однако, по-моему, сама эта таинственность — симптом путаницы. Свобода воли — это не просто иллюзия, и наш опыт не просто даёт нам искажённое представление о реальности. Скорее, мы ошибаемся по поводу нашего опыта. Мы не только не в такой степени свободны, как мы полагаем, — мы и не чувствуем себя настолько свободными, как нам кажется. Наше ощущение свободы — результат нашего небрежения к себе таким, какие мы есть. Как только мы обратим на себя внимание, станет очевидно, что признаки свободы воли не обнаруживаются, что подтверждает и наш опыт. Мысли и намерения возникают в психике. Где же ещё? Правда о нас ещё более странная, чем расхожие подозрения. Иллюзия свободы воли — это тоже иллюзия.

Проблема даже не в том, что в свободе воли нет объективного содержания (то есть о наших мыслях и действиях невозможно говорить в третьем лице), — субъективное содержание в ней также отсутствует. Это легко заметить путём самонаблюдения. Сейчас я проведу такой наглядный эксперимент: в качестве концовки моей книги напишу всё, что мне взбредёт в голову. Естественно, всё написанное будет исключительно моим выбором. Никто меня ни к чему не принуждает, не навязывает тему и не заставляет вставлять определённые слова. При желании я могу даже не соблюдать правила грамматики. Захочется мне вставить что-нибудь про кролика — пожалуйста.

Однако, если обратить внимание на поток моего сознания, то нельзя не увидеть, что понятие свободы не подразумевает такой уж широты. Откуда взялся кролик? Почему не слон? Не знаю. Разумеется, я свободен поменять «кролика» на «слона». Но как я это себе объясню? Какой бы я ни сделал выбор, я никогда не узнаю его причину. Либо выбор созвучен моему пониманию законов природы, либо привнесён ветром случайности. Но ни в том, ни в другом случае он не выглядит и не ощущается как свобода. Кролик или слон? Свободен ли я решить, что слово «слон» лучше, если я не чувствую, что оно лучше? Свободен ли я изменить своё мнение? Разумеется, нет. Это мнение может изменить меня.

Что меня понуждает завершить свои рассуждения? У книги когда-нибудь должен быть конец — а я пойду и перекушу. Свободен ли я справиться с этим чувством? В общем, да, в том смысле, что никто меня не гонит есть под дулом пистолета — хотя я и голоден. Могу ли я потерпеть минуту? Разумеется — и даже не одну. Но я не знаю, почему делаю усилие именно в данный момент, а не в любой другой. И почему у меня в определённый момент кончаются силы? Сейчас я чувствую, что самое время поставить точку. Действительно, мне хочется есть, но, кажется, я уже донёс свою мысль до читателя. На самом деле мне больше нечего сказать по существу. И в чём же здесь свобода?

Благодарности

Хочу поблагодарить свою жену и издателя Аннаку Харрис за её вклад в «Свободу воли». Как всегда, её наблюдения и подсказки существенно улучшили книгу. Не знаю, как ей удаётся растить наших дочерей, работать над собственными проектами и ещё находить время издавать мои книги, — но всё это ей удаётся. Я чрезвычайно счастлив и благодарен судьбе за то, что она у меня есть.

Джерри Койн, Гален Стросон и моя мать тоже читали первый вариант рукописи, и их меткие замечания оказались очень полезными.