Свобода выбрать поезд

Я молчал, переваривая новость. Не похоже, чтобы он блефовал. Это ведь не допрос, не шантаж, ему от меня уже больше ничего не надо. Значит, правда? Снова умирать? Или всё-таки впервые — ведь в тот раз утилизировали не совсем меня… Мой оригинал — это я или кто?

— Но это же нелогично! — встрепенулась Ин-Ра. — Зачем это вам, Олег?

— Мадемуазель, запишите себе в базу — людям свойственно совершать нелогичные поступки, — чопорно поклонился ей Олег. — Увы, сие бесценное знание умрёт вместе с этой вашей локальной копией. А неприятное, наверное, ощущение — быть отрезанным от Сети, от всех своих ресурсов? Мне, знаете ли, проще. Мы ведь, кто сюда переселился, не стали сливать сознания в единую структуру. Принципиально. — Он кивнул, словно самому себе, затем добавил: Впрочем, если вы просите логики, её есть у меня. Вы лишаетесь такого чудесного собеседника… такого полномочного представителя человечества, издевательский поклон в мою сторону. — Планы сохранения симбиоза придётся обсуждать с кем-то другим… если найдёте достойную кандидатуру.

— А зачем ты юродствуешь, Олег? — вмешался я. — Уж не оттого ли, что провалился великий план «Вакцины»? Ты ведь слышал наш разговор. Оглупление Игр отменяется?

Я поймал себя на мелком злорадстве. Ведь человеку-то впору посочувствовать. Дело всей его жизни повисло на волоске. Благородное дело, без дураков… Ну вот отчего мне его не жалко?

— Ерохин, не держи меня за идиота! — сейчас он был удивительно похож на того белобрысого следователя из Службы компьютерной преступности. Не внешностью похож — оттенками голоса. — Оглупление — обычная деза. Камешек в кусты. Настоящая программа совсем иная. Я бы даже рассказал, всё равно настучать не сумеете. Да время поджимает, — кинул он взгляд на старинные наручные часы. Едва ли не механические. — Очень полезная эта версия про оглупление. И Ин-Ра нас безвредными дурачками считает, соответственно и не дёргается. И сомнительным товарищам, вроде тебя, есть чем мозги прополоскать на первое время.

Он откровенно упивался своей мудростью. Спаситель человечества. Ум, честь и сердце. Вождь. Интересно, а «вирусы нового типа» — тоже камешек в кусты?

— Олег, тебе, часом, не стыдно? — сам не знаю зачем спросил я. Спорить с ним не хотелось, да и, наверное, действительно некогда. Но чем ещё занять эти минуты?

— Стыдно должно быть тебе, — без малейшей заминки отозвался он. Тебе, предателю. Ты сдался. Ты боишься борьбы. Ты называешь своё рабство свободой и хочешь только получше его обиходить. Такие, как ты, сдавали города неприятелю…

— В те счастливые времена, когда были ещё войны, — заметил я. Но он сейчас слышал лишь себя.

— Ты уже готов лизать виртуальную задницу этой Ин-Ре. Готов гладить по головке, строить планов громадьё. Только вот никуда не деться от правды. А правда в том, что или мы, или они. Вместе нам не жить.

— Только не забывай, что они нам не чужие. Мы сами их породили. А раз так — мы в ответе за них.

— Ой, вот только не надо этого лётчика сюда приплетать, — сморщился Олег. — Заметь, не мы их приручили, а они нас. Это мы — их домашняя живность. Их скотина. Их рабы. А если уж цитатами швыряться, то мне ближе Гоголь.

Это неудивительно. Такие и сами на костёр пойдут, и чернобровых панянок туда штабелями накидают. Главное — чтобы за идею. «Я тебя породил…» Так, бедный Андрий?

— Знаешь, Олег, мне было бы страшно жить в спасённом мире, — вздохнул я. — В твоём мире.

— Тебе это не грозит, — улыбнулся он. — Взгляни вон туда.

Горизонт просматривался здесь далеко-далеко — словно мир был плоским. И вот там, где ещё минуту назад зелёно-серое плавно перетекало в голубовато-серое — там теперь возник новый цвет. Густо-чёрный, словно концентрированная ночь. И — уж не показалось ли мне? — проскальзывали в нём рыжие искорки.

— Форматируемся помаленьку, — подтвердил Олег. — Раз уж ты подсознательно построил такую визуализацию — принимай последствия. Кстати, я тебя ещё раз огорчу — поменять её ты не сможешь. Для этого надо подключаться к сетевым ресурсам, а сеть-то и дзынь… Ты ведь не озаботился подкачать библиотеки объектов. Ну а мне пора. Приятно было пообщаться, но перепрыгну-ка я на другой серверок. Здесь скоро станет слишком жарко. Ты, Андрюша, сам это выбрал. А мог бы выбрать свободу.

Я на миг задумался.

— Знаешь, была лет сто назад такая песенка… Как же это там… «…свобода выбрать поезд и не гасить огней». В общем, я свой поезд выбрал. И пускай будут огни…

Впрочем, это я произнёс уже в пустоту. Фигура Олега съёжилась, оплыла, точно проколотый иглой воздушный шарик. Спустя пару секунд ничего уже от него не осталось, кроме горки чёрного тряпья и ботинок. Действительно лаковые, с широкими носками. Впрочем, и это барахло вскоре растаяло в траве. Визуал схлопнулся.

Не знаю, сколько я простоял молча, глядя на приближающийся горизонт. Уже отчётливо запахло дымом — ароматно-горьким, как заваренный на экзотических травах чай. Не надо было оборачиваться, я и так знал — чёрные стены приближаются к нам со всех сторон. И треск кузнечиков вскоре сменится совсем иным треском.