Свобода

Неприятное настроение облегчило ему задачу обсудить с Дженной планы на лето. Джонатан, помимо прочего, ревновал к Кенни Бартлсу (он злился всякий раз, когда Джоуи разговаривал с Кенни по телефону), тогда как Дженна была буквально помешана на деньгах и была не прочь сорвать большой куш.

— Может быть, увидимся летом в Вашингтоне, — сказала она. — Я приеду из Нью-Йорка, и мы с тобой пойдем в ресторан, чтобы отпраздновать мою помолвку.

— Конечно, — ответил он. — Отлично проведем вечер.

— Должна предупредить, что я предпочитаю очень дорогие рестораны.

— А что скажет Ник, если я приглашу тебя на ужин?

— Чуть меньше утечет из его кошелька, подумаешь. Ему в голову не придет тебя бояться. Но вот что скажет твоя подружка?

— Она не из ревнивых.

— Ну да, ревность так безобразна. Ха-ха.

— То, чего она не знает, не сможет испортить ей настроение.

— Подозреваю, не знает она многого. Ведь так? Сколько раз ты изменял Конни?

— Пять.

— На четыре раза больше, чем я простила бы Нику, прежде чем отрезать ему яйца.

— Да, но если бы ты не знала, то и не обиделась бы, правда?

— Поверь, — сказала Дженна, — я бы узнала. В этом вся разница между мной и твоей подружкой. Я-то ревнива. Когда дело касается измены, я становлюсь дотошнее испанской инквизиции. Никакой пощады.

Интересно было это слушать, поскольку именно Дженна прошлой осенью убеждала Джоуи пользоваться теми случаями, которые подворачивались ему в университете, и, как ему казалось, именно Дженне он что-то доказывал, когда соглашался. Она учила его быть при встрече сдержанным с девушкой, чью постель он покинул четыре часа назад. «Не размякай, — наставляла она. — Они сами хотят, чтобы ты выражал равнодушие. Окажи им услугу. Делай вид, что никогда их в жизни не видел. Меньше всего девушкам хочется, чтобы ты слонялся вокруг или страдал от угрызений совести. Они же буквально молятся, чтобы ты их не смущал!» Несомненно, Дженна говорила, основываясь на личном опыте, но Джоуи не поверил, пока сам не попробовал, — и с тех пор его жизнь стала намного проще. Хотя он и не стал признаваться Конни в своих опрометчивых поступках, Джоуи искренне полагал, что она не стала бы возражать. (Зато ему приходилось таиться от Джонатана, у которого были прямо-таки средневековые представления о романтическом поведении и который яростно набрасывался на Джоуи всякий раз, когда слышал о «перепихе», как будто был старшим братом Конни или ее рыцарем-защитником. Джоуи клялся, что не притронулся к девушке и пальцем, но эта ложь звучала настолько нелепо, что он сам не мог удержаться от усмешки, и Джонатан обзывал его вруном и придурком, недостойным Конни.) Теперь Джоуи казалось, что Дженна с ее неустойчивыми критериями верности лжет ему точно так же, как и люди из исследовательского центра. Ради развлечения — чтобы досадить Конни — она делала то, что милитаристы творили ради денег. Но это отнюдь не отбило у Джоуи желания угостить девушку роскошным ужином — предварительно заработав денег в ВЧПИ.