Свобода

Сидя в одиночестве в холодном маленьком офисе ВЧПИ в Александрии, Джоуи превращал сбивчивые сообщения Кенни из Багдада в убедительные отчеты о разумном использовании денег налогоплательщиков на благо иракских пекарей, которым отныне предстояло превратиться в свободных предпринимателей, вместо того чтобы ожидать подачек от Саддама. Используя свои исследования торговых сетей «Брэдмастерс» и «Хот-энд-красти», проделанные минувшим летом, Джоуи пытался создать привлекательный бизнес-план — образец, которому смогут следовать будущие предприниматели. Он разработал двухлетний план, способствующий подъему цен на хлеб в пределах справедливой рыночной стоимости, причем традиционные иракские лепешки должны были выступать в качестве «убыточного лидера», а дорогая выпечка и хорошо разрекламированный кофе — как основные источники прибыли. Он утверждал, что таким образом к 2005 году субсидии коалиции сведутся к нулю, притом без угрозы хлебного бунта. Все, что делал Джоуи, было как минимум предвзято и по большей части представляло полную чушь. Он не имел ни малейшего понятия о том, что представляет собой магазин в Басре, хотя и подозревал, что классическим стеклянным витринам «Брэдмастерс» скорее всего не место в городе, где взрываются автомобили, а летом стоит пятидесятиградусная жара. Но зато он, к собственному удовольствию, бегло владел пустопорожним языком современной коммерции, а Кенни уверил его, что главное — создать видимость кипучей деятельности и мгновенных результатов. «Распиши покрасивее, — сказал Кенни, — а потом мы уж изо всех сил постараемся наверстать. Джерри нужен свободный рынок немедленно, и мы должны это обеспечить». («Джерри» — это был Пол Бремер, их глава в Багдаде, которого Кенни, вероятно, в глаза не видел.) Бездельничая в офисе, особенно по выходным, Джоуи болтал с однокурсниками, которые проходили неоплачиваемую стажировку или продавали гамбургеры в родных городках, а потому смотрели на него с беспредельной завистью и поздравляли — как человека, которому досталась лучшая в мире подработка на лето. Джоуи считал это несомненным прогрессом — хоть 11 сентября и выбило юношу из колеи, но теперь его карьера вновь триумфально устремилась вверх.

Радость омрачало лишь то, что Дженна откладывала поездку в Вашингтон. Основной темой разговоров были ее опасения по поводу того, что она недостаточно нагрешила в юности, прежде чем всецело посвятить себя Нику. «В Дьюке я целый год спала с кем попало, но вряд ли это считается», — сказала она. В ее опасениях Джоуи мерещилось обещание, и потому он крайне смутился, когда Дженна, несмотря на неприкрытый флирт во время телефонных разговоров, дважды отказалась приехать и повидаться с ним. Еще сильнее он смутился, когда узнал от Джонатана, что она, не предупредив его, укатила к родителям в Маклин.

Четвертого июля, из вежливости нанеся родне визит, он снизошел до того, чтобы поделиться с отцом подробностями своей работы в ВЧПИ в надежде поразить его размерами зарплаты и масштабом обязанностей, но отец в ответ едва не отрекся от Джоуи. Всю жизнь их отношения были довольно холодными — ситуация по обоюдному согласию зашла в тупик. Но на сей раз отец отнюдь не удовлетворился очередной лекцией о том, как плохо быть высокомерным снобом. Он орал, что его тошнит от Джоуи, что он испытывает физическое отвращение при мысли о своем самовлюбленном отпрыске, который имеет дело с чудовищами, разоряющими страну ради личного обогащения. Патти, вместо того чтобы защитить сына, в страхе убежала наверх и заперлась в комнате. Джоуи знал, что на следующее утро она наверняка ему позвонит, пытаясь все уладить и внушая, что папа разозлился лишь из любви к нему. Но мать оказалась слишком труслива, чтобы вмешаться на месте, и Джоуи оставалось лишь скрестить руки на груди, сделать невозмутимое лицо, покачать головой и несколько раз попросить отца не критиковать вещи, в которых он не разбирается.

— В чем тут разбираться? — спросил тот. — Это война ради политики и выгоды. Точка.

— Если ты не любишь политику, — заметил Джоуи, — это не значит, что политики всегда неправы. Ты притворяешься, что все их поступки плохи, и надеешься, что у них ничего не получится только потому, что ненавидишь их политику. Ты даже слышать не хочешь о том, что делается много хорошего!

— Ничего хорошего не делается!

— Ну да. Мы живем в черно-белом мире. Мы злодеи, а ты ангел.

— Ты думаешь, Земля вращается только для того, чтобы твоим ровесникам на Ближнем Востоке отрывало головы и ноги, а ты зарабатывал на этом деньги? В твоем представлении таков идеальный порядок вещей?

— Конечно нет, папа. Может, на минутку перестанешь городить чушь? Людей убивают, потому что иракская экономика ни к черту не годится. Мы пытаемся ее исправить.