Свобода

— Я могу пожить в домике летом и сделать ремонт. Может быть, нам удастся его сдать, — сказал он родителям.

— Нам нужна твоя помощь здесь, — возразила Дороти.

— В любом случае я через год уеду. Что вы тогда будете делать?

— Подумаем, когда придет пора, — сказал Джин.

— Рано или поздно вам все равно придется нанять помощника.

— Поэтому и нужно продать дом, — ответил отец.

— Он прав, Уолтер, — добавила Дороти. — Мне нестерпимо об этом думать, но он прав.

— А как же Митч? Пусть отдает вам часть денег. На них вы бы могли кого-нибудь нанять.

— Митч уже самостоятельный, — заметил Джин.

— Мама по-прежнему кормит его и стирает одежду! Почему бы ему не платить за жилье?

— Не твое дело.

— Это мамино дело! Ты предпочитаешь продать мамин дом, вместо того чтобы вправить Митчу мозги!

— Я не собираюсь выгонять Митча из его законной комнаты.

— Ты действительно думаешь, что мы могли бы сдавать летний домик? — с надеждой спросила Дороти.

— Там придется прибирать каждую неделю и стирать белье, — сказал Джин. — Этому конца не будет.

— Я могу ездить туда раз в неделю, — ответила Дороти. — Ничего страшного.

— Но нам нужны деньги прямо сейчас.

— А если я поступлю так же, как Митч? — намекнул Уолтер. — Если просто скажу «нет»? Я поеду летом на озеро и отремонтирую дом.

— Ну что ж, — сказал Джин. — Мы тут и без тебя справимся.

— Джин, давай по крайней мере попытаемся сдать домик в следующем сезоне. Если не получится, продать его всегда успеем.

— Я поеду туда на выходных, — сказал Уолтер. — И точка. Митч поработает пару дней вместо меня.

— Если хочешь переложить свои дела на Митча, говори с ним сам.

— По-моему, это обязанность отца.

— Хватит, — сказал Джин и ушел к себе.

Отец попустительствовал Митчу по вполне понятной причине — он видел в первенце почти точное повторение самого себя и не хотел обращаться с сыном так же сурово, как некогда с ним обращался Эйнар. Но сдержанность Дороти поражала Уолтера. Возможно, жизнь с Джином уже настолько ее измучила, что у матери недоставало ни сил, ни смелости противостоять Митчу, а может быть, она заранее предвидела его несчастливое будущее и хотела, чтобы мальчик насладился годами безбедной жизни в родном доме, прежде чем жизнь обломает ему крылья. В любом случае Уолтеру выпало постучать в дверь Митча, обклеенную плакатами с изображениями рок-звезд, и попытаться сыграть для старшего брата роль отца.

Митч валялся на постели, курил и слушал магнитофон, купленный на заработанные в гараже деньги. Непокорная улыбка, которой он встретил Уолтера, была очень похожа на отцовскую, только еще презрительнее.

— Чего тебе?

— Я хочу, чтобы ты начал платить за жилье или делать какую-нибудь работу по дому. Или же выметайся.

— С каких это пор ты командуешь?

— Папа велел мне с тобой поговорить.

— Пусть сам придет и поговорит.

— Мама не хочет продавать домик на озере. Нужно что-нибудь придумать.

— Это ее проблемы.

— Господи, Митч, ты самый большой эгоист на свете.

— Ну да. Ты собираешься в Гарвард, а мне придется торчать здесь и содержать мотель. И после этого я эгоист.

— Да.

— Я пытаюсь скопить немного денег на тот случай, если они понадобятся нам с Брендой. И после этого я эгоист.

Бренду, весьма хорошенькую девушку, родители готовы были буквально проклясть за роман с Митчем.

— И каков же твой великий экономический план? — поинтересовался Уолтер. — Купить сейчас побольше барахла, которое потом можно будет заложить?

— Я работаю как вол. Мне что, нельзя ничего себе купить?

— Я тоже работаю как вол, но ничего не покупаю, потому что не получаю платы.

— А как насчет кинокамеры?

— Я одолжил ее в школе, дубина. Она не моя.

— Ну а мне никто ничего не одалживает, потому что я не подлиза.

— Тем не менее ты должен отдавать родителям часть денег или хотя бы помогать им на выходных.

Митч уставился в пепельницу, набитую пыльными окурками, и попытался втиснуть туда еще один бычок.

— Чего ты вообще пришел? — спросил он. — Я не обязан с тобой спорить.