Свободная как ветер

Но ему сообщили о том, что вы здесь! Говорю вам, все очень серьезно! Я уже давно поняла, что вы напали на нас тогда на дороге лишь с целью досадить ему, но как бы вам не пришлось об этом пожалеть. Макгрегор как-никак важная птица в этих местах и намерен стать еще важнее. Он не успокоится, пока не засадит за решетку любого, кто посмеет унизить его как раз тогда, когда он начинает завоевывать расположение местных жителей.

Джейн была сама удивлена тем, что сказала. Когда разбойники напали на карету его невесты чуть ли не рядом с его поместьем, у графа был довольно дурацкий вид. Так что после этого ему стало еще труднее завоевать в округе уважение. Он стал посмешищем и, конечно, понимает это.

Похоже, ее слова удивили и Тобиаса.

Благодарю вас за тревогу обо мне, моя прелесть! Ваше беспокойство мне очень льстит. Но давайте вернемся к тому, о чем. мы говорили. Итак, плывете вы с нами или нет? Мне бы не хотелось, чтобы вы поступали против своей воли. Вы сами должны принять решение. Так как же?

Я поплыву с вами, — ответила Джейн, прекрасно понимая, что сжигает за собой мосты. Но как только она дала ответ, ей немедленно стало так легко и весело, что она не смогла бы переменить решение, даже если бы захотела. Ну и что из того, что она ведет себя безрассудно? Она ни за что не откажется от такого необычного приключения!

Тобиас улыбнулся с довольным видом и тут же перешел к практической стороне дела. Он объяснил ей, как одеться и как незаметно выскользнуть из дома, и пообещал, что ее встретят и проводят до шхуны. Детали несколько обескуражили Джейн: предстоящее путешествие уже казалось менее романтичным, и она подумала, что, наверное, сошла с ума и еще не раз пожалеет о своем безрассудстве. Но Тобиас будет презирать ее, если она начнет колебаться и откажется от поездки. Он и так считает ее безвольной женщиной, и его мнение лишь укрепится.

А не затем ли он растолковывает все эти далеко не романтические подробности, чтобы дать ей возможность переменить решение, пока не поздно? Но эта мысль только укрепила ее решимость, и она выслушала его инструкции не моргнув глазом, как будто ей частенько приходилось подкупать горничную и дожидаться, пока слуги улягутся спать, чтобы незаметно ускользнуть из дома. Она старалась не думать, что ведет себя, как безумица, и что еще поплатится за это.

Тут Маккарти заявил, что осмотр шхуны при- дется закончить: ей давно пора возвращаться, ведь никто не знает, куда она отправилась, и ее могут хватиться. Джейн не возражала. Она пребывала во власти противоречивых ощущений и изо всех сил старалась скрыть их.

Весь следующий день она боролась с угрызениями совести, но, как ни странно, ее решимость нисколько не поколебалась. Хотя вся затея была безумием, настоя- щим безумием. Она рисковала гораздо большим, чем Тобиас мог предположить. Ни один мужчина, особен- но такой свободолюбец, как он, не в состоянии понять, как сильно опутывают женщину оковы традиций и приличий и что может случиться с ней, если она окажется скомпрометированной. Дед, конечно, засту- пится за нее, но у Макгрегора будет полное право взять назад свое предложение руки и сердца, если ее выходка станет известной. Да и вряд ли она сможет после всего вообще рассчитывать на замужество.

Но даже эта угроза— а ведь для женщины ничего не может быть хуже! — не казалась Джейн такой уж страшной. Во-вторых, ей наверняка повезет и ее короткая отлучка останется незамеченной. У Макгрегора нет никаких оснований для подозрений, сэр Чарльз вряд ли будет всерьез обеспокоен внезапным недомоганием внучки. Как, однако, просто сбиться с пути истинного! Во-первых, Джейн больше не могла обманывать себя. Она, конечно, жаждала приключений, но дело было не только в этом. Вряд ли бы она решилась рискнуть своей репутацией и будущим только ради тайной поездки в Ирландию. Нет, не так все просто. Она влюбилась— вопреки здравому смыслу, вопреки разу- му — в человека, который презрел условности и жи- вет вне закона. Глупость какая-то! Она не находила слов, чтобы описать все безумие своего поведения, и могла только спрашивать себя, что произошло с той благоразумной женщиной, какой она всегда была.

Но она все же понимала, что все это ни к чему не приведет. Даже если она забудет о своем происхож- дении и воспитании, забудет о морали и решит связать свою судьбу с контрабандистом (хотя она вряд ли готова зайти так далеко), она знала, что Тобиас никогда не предложит ей ничего большего, чем эта единственная украденная ночь. Он полушутливо говорил ей комплименты, но она не могла обманывать себя: для него она не более чем приятное приключение. Что бы он ни говорил, по крайней мере часть ее привлекательности для него заключается в том, что она гостья и, возможно, будущая жена графа Макгрегора.