Свободная любовь

– Что значит однолюб? Не параллельно, но вы же не один раз любили?

– Я с большой болью разочаровывалась в том, чем была очарована. Я не знаю, как это объяснить. Мне кажется, если человек, тот, кто мне нравится, смотрит на кого-то или, не дай бог, что-то такое, – я хочу исчезнуть, я сразу такая несчастная, я не знаю, я сразу очень сильно сомневаюсь в себе, я уже больше не могу подняться на ту высоту, на которую он меня поднял. На высоту женщину поднимает все-таки мужчина. И я исчезаю. Я подаю на развод или… Это очень мучительно. Это всегда бывает, когда только подумаешь: ну вот… И до сих пор так. Мозги понимают. Но мозги и устройство, они в вечном конфликте. Я могу все про вас объяснить. Если у друзей конфликт, я их помирю. Но с собой… Так и идет вся жизнь.

– Люся, в начале жизни, я помню ваш взлет, потом попытка «Современника», не получилось и – алкоголь, да? Говорили, что падала с ног…

– Никогда в жизни. Жуткая сплетня. Никогда не падала. Кто меня знает, ни разу в жизни меня пьяной не видел. Никогда. Может быть, то, что я снималась в фильме «Гулящая»… Я могла шампанского выпить, бокал, и все.

– Господи!.. Но был же период, когда вы пропали?..

– Пропала, потому что меня уничтожили. Это был 57-й год, Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Вербовали всех. И очень многие согласились. Вы смотрели фильм покойного Леши Габриловича «Мой друг – стукач»? Когда он согласился от испуга, чудный человек… Вот это такой же случай. Но со мной не прошло. На той же лавочке его вербовали! У того же дома! Я когда смотрела, мне плохо было…

– Боже мой!.. Они распространяли слухи про вас – так они же специально делают это!..

– Может быть. Для меня все это было открытие. Наша семья совсем в другом измерении существовала. Папа вообще из батраков, мама – уничтоженный дворянский род, поэтому испугана. Мама сходу поняла все. А папа мой не понимал. Как так – Родина, Сталин, ура! И вот это мое большое прозрение, и удар такой, я просто не знала, что делать… В «Современник» меня приняли, но там для меня не было места, все было занято. Я делала все честно, добросовестно, но поняла, что я там погибну. Потому что играла тетушек, девушек с веслом, с коромыслом, в хоре, колхозниц. Роль Роксаны в «Сирано де Бержераке», которую мне дали, – не моя роль, природа не та… И только когда сменилось время – политика сменилась, экономика сменилась, люди сменились, правительство сменилось… Вот как ты зависишь от этих течений. А сейчас? Наш шоу-бизнес: все на таких маленьких пошлостях в виде клипов – бессмысленный набор ручек, перьев, профилей…

– Что сегодня вас держит, Люся? Бог, религия?

– Не знаю. Я не религиозна. Мне с детства нравилось пойти в церковь – хор, красота убранства, воздух, который пахнет ладаном… Когда я в католический храм захожу, там все такое холодное, Иисус бледный с розовыми щеками. Это не мое. Но когда все стали со свечками стоять, да еще партийные… это смешно. Но такая штука: а вдруг… Это момент из области риска…

– Или из области детства…