Свободное падение

Виктория будто впервые увидела человека, с которым была знакома больше тридцати лет. Как он красив! Тело у него всегда было атлетическим, еще в школе он выигрывал все соревнования. А какие у него красивые руки, и он держал в них скальпель и резал ее тело. Его лицо. Что с ним не так? Оно то же, что и было, но воспринималось ею теперь иначе. Мужественный овал, густые темно-русые волосы коротко пострижены, но ему идет, пропорциональные черты, а глаза такие особенные, карие с зелеными вкраплениями под густыми по-женски ресницами смотрели уверенно и нежно. Как же ей захотелось, чтобы он сел рядом с ней, скользнув по щеке ладонью, запустил ее в Викины волосы и поцеловал в пересохшие не только от жажды губы. Она чувствовала, что остро нуждается в его близости.

Но как же так, еще тридцать лет назад, она хорошо помнит, он признавался ей в любви! Почему она не с ним?! Она наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Ах да, это все Лариса! Пока Вика решала свалившиеся на нее проблемы, она, ее лучшая подруга, женила его на себе.

– Вика, ты меня вообще слушаешь? – Федор стоял рядом с больничной кроватью и что-то говорил, но она прослушала. Ей захотелось попросить его сесть, но она не решилась. Дернула рукой, чтобы протянуть ему, но осеклась.

– Спасибо, – вдруг сказала она.

– Чего спасибо? Ты слышала, что я говорил? Больше так не делай. Если чувствуешь себя плохо, звони мне, Ларисе, в скорую помощь, не надо корчиться от боли на кровати и глотать все, что попадется. Хорошо, что хоть в два часа позвонила, в три ты уже не смогла бы. Понимаешь? – он участливо смотрел ей в глаза, добивая.

– Спасибо, – прошептала она.

– Эй, красавица, далеко бежишь? – Вика резко очутилась в настоящей реальности. – Уже восьмой километр пошел, это для тебя лишку будет. Ну-ка, сползай с коняги, – скомандовал Гора Мышц Степан, инструктор тренажерного зала. – Ишь ты, разбежалась.

Следующие полчаса Вика прокачивала свой мышечный каркас на силовых тренажерах, а там уже не помедитируешь. Затем был душ и наконец, испытывая приятную усталость и потягивая воду из бутылочки, она села отдохнуть в раздевалке, завернутая в одно лишь полотенце. Вокруг, как пчелки, жужжали дамочки. Вика прикрыла глаза и прислушалась к разговорам.

– Ну посмотри, ведь пять сантиметров ушло за три обертывания. Это фантастика!

– Ты думаешь, это жир ушел? Ха, это вода. Отеки сошли, потом опять вернутся. Нельзя обертыванием жир сжечь, только состояние кожи улучшить. Так бы все только и делали, что обертывались.

– Миш, ну ты чего?! Мне воспитательница звонит. Ты какого черта не забрал ребенка из садика! Дуй давай! Идиот.

– Ой, и не говори, голова прям от этого болит.

– Нет, лучше манго.

– Так эта скотина мне говорит, что я, понимаешь ли, говядина.

Раздался смех. Вика насторожилась.

– Так и сказал? Говядина?

– Чего ты ржешь? Не просто говядина, а мускулистая, старая, не прожуешь. Вон, сама пощупай, мышцы какие. Ему же хочется нежной молоденькой телятинки, а я старая жилистая говядина. У самого-то пузо висит, боров. Только о жратве и думает. Бросаю тренировки, последний раз меня здесь видишь.

– Если тренировки забросишь, телятинкой все равно уже не станешь, только свининкой, – смеялась дамочка.

– Да иди ты!

– Брось, сейчас пойдем, выпьем, пошалим. Настроение поднимется, – подбадривала подруга.

Вика приоткрыла глаза и посмотрела на обсуждавших гастрономические предпочтения борова и увидела двух стройных рельефных женщин среднего возраста, таких же, как она. А когда натягивала брюки, ощупала свои ягодицы и бедра, нашла их твердыми и многозначительно посмотрела на себя в зеркало.

Да, конечно же, Виктория не любила слово «Васька», как и считала обидным именование «Питер». Для клиента только сказала, исходя из своих каких-то очень заумных психологических соображений, а так никаким «Васькой» он не был, ее любимый Васильевский остров с милым домом в двух шагах от набережной, который она не готова была ни на что променять. Вика еще прогулялась бы вдоль реки, отдавшись мечтательному настроению, да снова тучи скинули на город свои гигантские слипшиеся хлопья. Домой, скорее домой. Чем встретит ее сегодня родной дом после такого трудного дня?

О, благоуханием роз! Черт бы его побрал! Не дом, конечно, а Матвея.

Вика не была сапожником без сапог, и ее пятикомнатная квартира являла собой образец дизайнерской работы. Все стили по-своему хороши, во всех она любила работать, главное, чтобы они были созвучны клиенту. Для себя же она предпочитала спокойную классику.

Центром квартиры была гостиная, объединенная с кухней. Кухонный гарнитур светлого оттенка фисташкового цвета с темной каменной столешницей и островом элегантно сочетался с грязно-голубого цвета огромным диваном, украшенным подушками в цвет мебели. Солидных размеров столовая группа из ценных пород дерева с изящными стульями, обшитыми полосатым шелком, украшала изысканная ваза с объемным букетом цветов. Нежного тона стены дополняли пейзажи, написанные маслом, а шторы в тон дивану и итальянские люстры придавали комнате законченный вид.