Свободное владение Фарнхэма

— Думаешь, приятно просыпаться в одиночестве в незнакомом месте? Я к этому не привыкла.

— Грейс, никто не хотел тебя обидеть, о тебе просто позаботились.

— Это называется забота? Ладно, не будем лучше об этом.

— Хорошо.

— А ты и рад. — Заметно было, что она старается взять себя в руки. — Может быть, ты все-таки остановишься ненадолго и сообщишь мне, куда ты спрятал мою выпивку. Мою! Мою долю. Уж конечно, я не рискну тронуть твою — после тех выпадов в мой адрес. На глазах у слуг и посторонних людей к тому же!

— Грейс, тебе придется поговорить с Дьюком.

— Что это значит?

— Все спиртное находится в ведении нашего сына. Я не знаю, где он держит его.

— Ты лжешь!

— Грейс, за двадцать семь лет я не солгал тебе ни разу.

— О-о! Какой ты все-таки жестокий!

— Возможно. Но я не лжец, и в следующий раз, когда ты позволишь себе обвинить меня во лжи, тебе это даром не пройдет.

— Где Дьюк? Он не позволит тебе разговаривать со мной в таком тоне!

— Дьюк ушел на охоту. Обещал вернуться к трем часам.

Она некоторое время молча смотрела на Фарнхэма, а потом опрометью метнулась за угол. Вновь появилась Барбара, взяла лопату, и они продолжили работу.

— Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей этого разговора, — сказал Хью.

— Какого?

— Если только ты не отходила отсюда более чем на сто метров, то ты сама знаешь какого.

— Хью, это не мое дело.

— В нынешних обстоятельствах всем до всего должно быть дело. Теперь ты составила плохое мнение о Грейс.

— Хью, мне и в голову бы никогда не пришло критически подходить к твоей жене.

 — И тем не менее у тебя складывается какое-то впечатление о людях. Но я хочу, чтобы твое представление о Грейс не было поверхностным. Представь себе, какой она была двадцать пять лет назад. Посмотри на Карен.

— Должно быть, Карен очень похожа на нее?

— Да, но только внешне. В Карен никогда не было такой ответственности. А Грейс всегда была ответственным и надежным человеком. Я находился на действительной службе — офицерский чин я получил только после Пирл-Харбора. А ее родители были, что называется, «хорошей семьей». И они вовсе не желали, чтобы их дочь вышла замуж за нищего призывника.

— Еще бы!

— А она все же вышла. Барбара, ты даже представить себе не можешь, что значило в эти дни быть женой молодого парня, призванного в армию. При полном отсутствии денег. Родители Грейс звали ее домой, но не присылали ей ни гроша, пока она находилась со мной. Она не бросила меня.

— Она молодец.

— Да. Учти притом, что до этого ей никогда не приходилось жить в одной комнате, пользоваться общей с другими жильцами ванной, ожидать в приемных покоях военно-морских госпиталей. Добираться на другой конец города, чтобы заработать доллар. Остаться совершенно одной, пока я был в море. Молодая и красивая женщина могла бы подыскать себе кучу развлечений в Норфолксе, а она вместо этого нашла себе работу в прачечной — сортировать грязное белье. И все же, когда бы я ни приехал на побывку, она была красива, радостна и никогда ни на что не жаловалась. Александр родился на второй год…

— Александр?

— Дьюк. Его назвали в честь дедушки по материнской линии. Крестили без меня. Ее родители, после рождения внука, пошли на попятную: теперь они были согласны принять меня в лоно семьи. Но Грейс не растаяла и так никогда и не взяла от них ни цента — она снова устроилась на работу, а с ребенком целыми днями нянчилась наша квартирная хозяйка. Эти годы были самыми тяжелыми. По службе я продвигался довольно быстро, и деньги потом уже не были такой проблемой. Началась война, я был произведен из старших унтер-офицеров в младшие лейтенанты, а затем в капитан-лейтенанты. В конце войны мне пришлось выбирать: снова переходить в старшие унтер-офицеры или увольняться в запас. С согласия Грейс я демобилизовался, оказавшись на берегу без работы, но с женой, сыном в начальной школе и трехлетней дочерью. Жить нам пришлось в трейлере: все было дорого, и цены непрерывно росли. Все, что мы имели, — это несколько облигаций военного времени. Настал второй тяжелый период. Я ввязался в подряды, потерял на этом все наши сбережения, после чего мне пришлось устроиться на работу в водопроводную компанию. Но мы не голодали, хотя подчас приходилось варить суп из топора. Грейс все невзгоды переносила мужественно — трудолюбивая домохозяйка, один из столпов местной Ассоциации родителей и преподавателей, а самое главное — всегда оптимистично настроенная. Поскольку я когда-то занимался подрядами, через некоторое время я решил еще раз попробовать свои силы в этой области бизнеса. И на сей раз мне повезло. Кое-как я наскреб с миру по нитке и ухитрился выстроить дом, продал его еще до окончания строительства и тут же построил еще два. С тех пор мне постоянно везло…

Лицо Фарнхэма стало вдруг задумчивым.