Свободное владение Фарнхэма

– Возвращаться? Что за пустая болтовня? Возвращаться куда? К тому же мое имя Светоносная Звезда, а не Эсс Телла. Кто ты и откуда пришел? – Она внимательно изучала лицо Фроста, а затем указала на него тонким, изящным пальцем. – Теперь я тебя узнала! Ты пришел из моих снов. Там ты был учителем, наставлявшим меня в мудрости древних.

– Эстелла, ты помнишь юношу из этих снов?

– Опять это странное имя! Да, там был юноша. Он был прекрасен – прекрасен, прям и высок, как горная сосна. Я часто вижу его во сне. – Она привстала на ложе. – Так что же юноша?

– Он ждет тебя. Пора возвращаться.

– Возвращаться! В сон нет возврата!

– Я могу отвести тебя туда.

– Это что, богохульство? Разве ты жрец? А если нет, почему ты занимаешься магией? И почему священная жрица любви должна уходить в мир снов?

– Это не магия. Он страдает, потеряв тебя. Я отведу тебя к нему.

Эстелла помедлила, в глазах ее мелькнуло сомнение.

– Предположим даже, что ты можешь это сделать. Но зачем мне менять свое почетное священное положение на холодную пустоту сна?

– А что тебе подсказывает сердце, Эстелла?

Голос профессора звучал мягко, завораживающе.

Девушка смотрела на него широко открытыми глазами; казалось, еще секунда – и из этих глаз брызнут слезы. Но потом она снова упала на ложе и отвернулась. Фрост услышал сдавленный голос:

– Убирайся. Этого юноши нет – он существует только в моих снах. Там я и буду его искать.

Больше она не произнесла ни слова, сколько Фрост ни бился. Убедившись в тщетности своих стараний, он ушел.

Говард вцепился в его руку:

– Ну как, профессор? Как? Нашли вы ее?

Фрост устало плюхнулся в кресло.

– Да, нашел.

– Как она там? И почему ее нет с вами?

– В полном здравии, но не соглашается вернуться – как я ее ни уговаривал.

Говард отшатнулся, как от пощечины.

– А вы сказали, что я ее жду?

– Сказал, но она мне не верит.

– Не верит?

– Видите ли, Говард, она забыла почти все, относящееся к прежней жизни. Ей кажется, что это был только сон.

– Но это же невозможно!

Фрост выглядел очень усталым.

– А не пора ли тебе, сынок, перестать пользоваться этим словом?

– Доктор! – Говард явно не горел желанием отвечать на риторические вопросы. – Вы обязаны отвести меня к ней.

Было видно, что доктор сомневается.

– Вы сможете, доктор?

– Пожалуй, смог бы, если бы вы преодолели свое неверие. Но вы…

– Неверие?! Я поверил поневоле. Давайте быстрее займемся делом.

Фрост не двинулся с места.

– Я еще не уверен, что соглашусь. Видите ли, Говард, там, куда попала Эстелла, совершенно другая обстановка. Ей там нравится, и я не уверен, что брать вас туда – милосердный поступок.

– А в чем дело? Она не хочет меня видеть?

– Нет, почему же, конечно хочет. Я уверен, что она встретит вас с радостью, но… Там совершенно иная обстановка.

– А мне, собственно, наплевать, какая там такая обстановка. Надо двигаться.

Фрост встал.

– Очень хорошо. Пусть будет по-вашему.

Он усадил Дженкинса в кресло и пристально посмотрел ему в глаза. Затем начал монотонным, усыпляющим голосом произносить формулы внушения.

Фрост помог Говарду встать с земли и отряхнул его одежду. Говард засмеялся, вытирая с ладоней белую дорожную пыль.

– Вот это да, учитель! Мне показалось, что какой-то грубиян выхватил из-под меня табурет.

– Мне надо было попросить вас не садиться.

– Пожалуй.

Он вытащил из-за пояса большой ребристый пистолет и внимательно его осмотрел.

– Хорошо еще, что бластер был на предохранителе, а то оказались бы мы в стратосфере. Идем?

Фрост оглядел спутника; шлем, короткий военный килт, на бедре короткий меч в кожаных ножнах. Он поморгал.

– Да. Да, конечно.

– А вы знаете, – спросил Фрост, когда городские ворота остались позади, – куда мы идем?

– Конечно. В рощу, к вилле Светоносной Звезды.

– И вы знаете, что это за вилла?

– А, вы имеете в виду тот разговор. Я знаком со здешними обычаями, и они меня ничуть не смущают. Мы со Светоносной Звездой великолепно поймем друг друга. Она ведь из этих, у которых с глаз долой – из сердца вон. Но теперь, когда я вернулся с Ультима Туле, она оставит свое занятие, мы будем жить семьей и вырастим уйму пухленьких детишек.

– Ультима Туле? Вы помните мой кабинет?

– Конечно помню. И Роберта, и Хелен, и остальных.

– И это вы называете Ультима Туле?

– Не совсем. Слушайте, учитель, я не могу этого объяснить. Ведь я – человек военный, практический. Такими головоломками надо заниматься вам – учителям и жрецам.

Они остановились перед домом Эстеллы.

– Вы зайдете, учитель?

– Нет, пожалуй, не буду. Мне пора возвращаться.

Говард хлопнул профессора по плечу:

– Вы были отличным другом, учитель. Первого пащенка мы назовем в вашу честь.

– Спасибо, Говард. Прощайте – и всякой вам удачи, обоим вам.

– И вам тоже.

Говард уверенно вошел в дом.

Фрост медленно побрел назад, к воротам; в его голове крутились мириады мыслей. Похоже, что этим изменениям и комбинациям нет конца – изменениям материи и духа. Марта, Роберт, Хелен – а теперь вот Говард и Эстелла. Вероятно, можно построить такую теорию, которая сможет описать все эти события.

В задумчивости он споткнулся на шаткой плите мостовой и упал… в свое кресло.