Свободные отношения

Вынырнув на противоположной стороне бассейна, я тянусь руками к бортикам и выбираюсь на сушу. Мой взгляд цепляется за сказочный вид территории отеля.

Застываю, смотрю в высокое панорамное окно. Узкие дорожки, густо высаженные деревья и раскинутое звёздное небо с огромным полным месяцем по центру.

Я начинаю дрожать от холода, но тут же прекращаю, стоит Паше приблизиться ко мне и обнять со спины. Его руки смыкаются на моей талии плотным замком, а прерывистое дыхание нежно щекочет висок.

— Так делают, когда не осталось аргументов, — спокойно произносит Паша, намекая на мой уход.

— Я не хочу разговаривать о своей личной жизни. Ты кто мне? Мама? Папа? Подружка? Бесишь.

Тем не менее, я накрываю его руки своими и слегка сжимаю, чтобы не отпускал, потому что мне приятна его близость.

— Ты пиздец заигрываешься, Влада, — хрипло проговаривает Скориков. — Любую другую я бы уже послал куда подальше.

Усмехаюсь, качаю головой. Я не любая другая.

Паша не может меня послать и не может оторваться, судя по тому, как он трепетно поглаживает пальцами мой живот, а его тело после прохладного бассейна в считанные секунды от соприкосновения с моим нагревается будто чёртова печка, в которую подкинули порцию дров.

Глава 39

* * *

Я возвращаюсь к бассейну и опускаюсь на шезлонг.

— Точно не хочешь сходить на массаж? — спрашиваю Пашу.

— Точно.

Скориков отрывает взгляд от дисплея и сосредотачивается на мне, словно пытаясь переключиться. Он как раз завершил телефонный разговор, после которого стал угрюмым и молчаливым, хотя, казалось бы, куда больше. Я не знаю, о чем думает Скориков и не могу предугадать в каком направлении плывут его мысли. Слишком ново, слишком сложно.

— Зря, — отвечаю невозмутимо. — Массаж был чудесным. С музыкой, со вкусно пахнущими эфирными маслами. Кожа до сих пор красная и горит, но при этом мне не было больно.

— Спасибо за предложение, Влада. Я действительно не хочу, — строго чеканит Паша.

Он во многом мне поддаётся, но при этом, если ему что-то не нравится, Скориков с лёгкостью отстаивает границы и не позволяет переходить рамки дозволенного.

— У тебя возникли проблемы? — осторожно интересуюсь.

— Всё в порядке.

— Когда я уходила, ты был более жизнерадостным и разговорчивым. Кто испортил настроение? Колись! Девушка? Невеста? Жена?

Паша усмехается и садится на шезлонг. Его халат приоткрывает светлую кожу и густые волоски на груди. У Скорикова много растительности на теле и даже слишком, но никакого отвращения я не испытываю. Скорее, наоборот.

— У меня нет девушки, невесты или жены, — терпеливо отвечает Паша. — Звонила мать, а у нас не всегда получается найти контакт.

— Очень знакомо. Моя сегодня сказала, что я отвратительная дочь, потому что не приезжаю в гости.

— Наверное, это карма почти всех детей, которые вырвались из родительского гнезда.

— Возможно. Мы много лет живём в разных городах и действительно редко видимся. При этом, когда я приезжаю на родину, то больше не чувствую себя там как дома. Серо, тесно и скучно. Отвыкла.

— Аналогично.

Мы с Пашей находим общую и болезненную тему для общения. Делимся личным, разговариваем о детстве.

Время летит незаметно, в СПА мы находимся третий час. За это время успели сходить в финскую сауну и поплавать в джакузи. После этого администратор предложил попробовать массаж, потому что девушка, которая его делает, собиралась домой. Я согласилась, а Паша остался и принял звонок от мамы. Получил в свою сторону много критики за то, что забрал с собой в столицу младшего брата.

Блаженно прикрываю глаза и слушаю голос Скорикова. Он у него низкий, бархатный. Кажется, словно укутывает тёплым одеялом.

Надо же, вечер обещал быть одиноким, но планы изменились, стоило Паше встретить меня на парковке.

— Вот это да! Ты — сын профессора! — удивлённо вскидываю брови. — Нет, не подумай, что я считаю тебя недостаточно умным, но…

— Считаешь, Влада, — ни капли не обижается Паша и слегка улыбается.

— Я болтаю много лишнего, прости. И продолжай, пожалуйста.

— Мать работала ассистенткой у отца. В общем, так они и познакомились.

Господи, кто бы сказал мне семь лет назад, что я буду с удовольствием общаться с Голлумом, принимать его поцелуи и отвечать на ласки. Я бы разозлилась и провалилась от стыда сквозь землю. Вот только с годами мы становимся менее категоричными и более терпимыми. Меняем свою точку зрения на те или иные вещи. Это совершенно нормально. Например, когда мне было двадцать, я считала, что ни за что не стану тратить много денег на одежду или аксессуары. Думала, что это ужасное и нелогичное расточительство. Теперь я ношу брендовые вещи и с улыбкой вспоминаю прежнюю себя.

Разговор с Пашей идёт легко и непринуждённо. Потому что он о родителях. Потому что о детстве. Потому что наши мамы одинаково мыслят и обе мечтают о внуках. Просто фантастика!

— Боюсь, когда я рожу, то мама переедет жить ко мне навечно, — произношу, смеясь. — Вообще, она обожает детей. Помню, когда мне было десять, мама хотела родить ещё, но случился выкидыш.

Наше общение резко прерывает администратор СПА-зоны и просит покинуть помещение.