Свободные отношения с боссом

– Прости, маленький, – хватаю его на руки.

Так, вроде ранка не глубокая. Справимся домашними силами. С этим Зимневым совсем про ребенка забыла!

Промываю под водой ручку Егорки, затем обрабатываю спиртом, дую на нее и заклеиваю пластырем.

Фух, ситуация под контролем. Племянник сладко зевает, глядя на меня.

– Голка спать, – канючит и трет глаза.

– Хорошо, – вновь подхватываю его. – Егорка идет спать.

Племянник уложен в кроватку, а я пристраиваюсь рядом на диване. Включаю какую-то кинокомедию. Как же я устала. Ни один день с Зимневым так не выматывал меня, как один день с ребенком.

Я уже почти засыпаю, как слышится звонок в дверь. Кого это там принесло? Неужели Настя вернулась?

Подхожу к двери и открываю ее. На пороге стоит Зимнев. На его пальто застыли снежинки, которые уже начали таять.

Прохладный воздух из парадной залетает внутрь квартиры. По телу бегут мурашки. То ли от холода, то ли от ледяного взгляда моего босса.

Я не успеваю сказать ни слова, как он шагает внутрь и заключает меня в объятья. Его губы сминают мои.

Глава 39

Я цепляюсь руками за его плечи, прижимаю к себе. Тело плывет от его настойчивых ласк и крепких рук, сжимающих меня. Халат трещит по швам.

Верхняя одежда Зимнева летит на пол.

Меня резко разворачивают и упирают лицом в стену. Я едва успеваю выставить руки. Мужская ладонь по-хозяйски ныряет в вырез халата. Сжимает грудь, задевает сосок, и тот в один миг становится каменным.

Звякает пряжка ремня, вжикает ширинка.

Мое белье слегка приспускают. Горячая плоть прижимается к влажным складкам.

Выгибаюсь, желая застонать, но помню про племянника в другой комнате. Нельзя. Он только уснул.

Рука накрывает мой рот. Горячее дыхание опаляет ухо. И в этот момент в меня входят. Удовольствие взрывается во мне. Немного больно, что так сразу и жестко. Но он во мне, и это главное. Зимнев замирает, а затем слегка выходит.

Тянусь за ним, но он сам подается навстречу. Так грубо, жестко и властно одновременно. Хочется кричать, но мне удается лишь укусить его за пальцы, которые все еще закрывают мой рот.

Его движения грубые. Сжимаю его изнутри и тут же расслабляюсь. Глаза застилают слезы. Меня будто отключает от этого мира. Почти оседаю на ватных ногах, ощущая каждой клеточкой своего тела как расплывается удовольствие.

– Выгони своего мужика, – хрипит Зимнев мне на ухо. – Или я его сам выгоню.

– Что? – недоуменно моргаю.

Мозг еще находится где-то в космосе от полученного удовольствия, которое волнами расходится по телу.

Зимнев отстраняется от меня.

– Ты же говорила, что не одна дома.

– Ах, да, – разворачиваюсь к нему.

Ноги гудят, потому приходится облокотиться о стену. Вадим напряжен. Вот-вот сорвется. Подаюсь вперед и обнимаю его. Думаю, что он оттолкнет, но нет, он сжимает меня в объятьях.

– Моего мужчину нельзя выставлять на улицу.

– Это еще почему? – хмурится Вадим. – Я сам его выставлю. Тем более, я хочу продолжения.

Он начинает двигаться внутрь квартиры, сжимая меня.

– Нет.

Рука Зимнева зависает над ручкой в гостиную.

– Соня? – он пристально смотрит на меня. – Почему “нет”?

– Вадим, – я едва сдерживаю улыбку. – Разуйте… зуйся. Мой племянник уже спит.

Босс напрягается, с недоверием глядя на меня.

– Племянник?

– Ну, да, мой мужчина, – поясняю.

Взгляд у него такой, будто сейчас он развернется и уйдет. Ох, зря я так.

– Просто сестра попросила с ним посидеть сегодня, – ковыряю пуговку на его рубашке.

Ужас какой-то. Он-то успел застегнуться и заправиться, а я только трусы смогла подтянуть.

И нельзя его сейчас отпускать. Он же ко мне пришел, хотел что-то.

– Племянник? – прищуривается он.

– Да, – киваю и прижимаюсь к нему.

Так хорошо в его объятьях и так приятно, что меня приревновали. Хоть к племяннику.

– Ты же останешься? Я чай налью, – продолжаю ласковым голосом.

– Ладно. Остаюсь, – отвечает он.

– Хорошо. Можешь на диван сесть, – я отхожу от него и открываю дверь в гостиную.

Надо же. Зимнев в моей квартире. Ага, учитывая, сколько раз я у него оставалась…

Наливаю воду в электрический чайник и включаю его.

Слышится истошный крик. Я чуть ли не подпрыгиваю на месте.

Выскакиваю из кухни, несусь в гостиную.

Открываю дверь. Зимнев задумчиво смотрит на диван. Лицо искривлено. В одной руке солдатик, второй он трет задницу. Ясно, кое-кто уселся на игрушки. Да, после Егорки диван – минное поле.

И в этот же момент раздается детский плач.

Глава 40

Ладно, взрослый мужик может сам о себе позаботиться, а вот маленький нет. Несусь в детскую. Ножка Егорки запуталась в одеяльце. Он не смог сообразить, как ее вытащить, и стал дергаться. Запутался. Испугался. Начал орать.

Хватаю племянника на руки, пытаюсь успокоить.

– Тише-тише. Все в порядке. Ты всего лишь запутался, ничего страшного. Егор, прекращай, – баюкаю его.

Он с готовностью размазывает по моему плечу сопли и слезы.

Дверь в детскую открывается.

Егорка тут же прекращает плакать и только всхлипывает. Я оборачиваюсь и натыкаюсь на серьезный взгляд Зимнева.

– Все нормально? – уточняю у него. – Вы не поранились?

– Нет. Только присел на игрушку, – он вдруг улыбается и показывает солдатика.