Свободный мир

Но поскольку с того момента, как Эмри объявилась в Третьем секторе, его желания то и дело оказывались сильнее него, а все попытки сопротивления им рано или поздно заканчивались крахом, он совсем слегка наклонился, чтобы её поцеловать. И если прежде его безмерно удивляло то, с какой готовностью она ему отвечает, теперь этой интриги уже не осталось. Гению было даже несколько жаль утраченного им мучительного ощущения несоответствия между вечно сердитой Эмри, к которой ему страшно было подступиться, и той же самой Эмри, демонстрирующей невиданный энтузиазм во всём, что касалось физической близости. Это была одна из тех вещей, которые он совершенно не понимал и трактовал, как проявление весьма подлой с её стороны хитрости. Она открыто манипулировала его чувствами, всячески показывая своё пренебрежение, и при этом с такой наглостью и самоуверенностью к нему приставала, что это его злило, это заставляло его хотеть её ещё больше, но никак не наталкивало на мысль о том, что она ведёт себя так просто потому, что не представляет никакого иного варианта общения между ними. Действительно, их грустные отношения с самого начала были лишены нежности, как и любой другой возможности проявить чувства, выходящие за рамки дружеских, и много лет назад договорившись считать их связь взаимовыгодным партнёрством, они задали тем самым очень неудачный тон всем дальнейшим взаимодействиям.

Всё это, конечно, было нездорово и, следовательно, изумительно искушающе, но точное представление о желаниях Эмри, которое никак невозможно было бы получить естественным путём, оказалось гораздо лучше, неожиданно полноценнее. Заворожённый этим переживанием, Гений сосредоточенно убирал с лица Эмри непослушную, мешающую ему прядь волос, падавшую каждый раз, когда она слегка меняла наклон головы, а Эмри нашла наконец место своим рукам у него на спине. Поскольку он едва ли мог прерваться, это сделала она, но не слишком при этом отдалилась.

— Может, ты всё-таки уже расскажешь, что произошло? Где все? Я весь этаж обошла, — спросила она, подумав, что ей, в самом деле, не так уж и интересно это знать.

— Можешь не переживать, в этом корпусе нет никого, — не то насмешливо, не то нетерпеливо ответил он. — Никого опаснее меня.

— Так себе утешение, — заметила Эмри, не догадывающаяся о том, что во всём мире не осталось никого опаснее их двоих.

Он, впервые обратив внимание на то, во что она одета, слегка отстранился и вгляделся в символ комитета на верхней части её рукава.

— Что, тебе не нравится мой голубь? — поинтересовалась она, хитро глядя на Гения из-под полуприкрытых век.

Он отвлёкся от эмблемы и бросил на Эмри гораздо более бесхитростный взгляд. Продолжался этот взгляд не больше доли секунды, потому что Гений тут же переключил внимание на кнопки, которые, как обычно, были наглухо застёгнуты до самого широкого воротника, что, вероятно, было жутко неудобно.

— Да нормальный голубь, — рассеянно ответил он, вспомнив, что она задала вопрос. — Я только никак не могу отделаться от мысли, что это будет самое неэтичное, что глава сектора когда-либо делал с председателем Комитета по этике.

Эмри засмеялась, но продолжался её смех недолго.

— Слышишь? — спросила она, резко отодвинувшись и потянув вверх расстёгнутый им воротник. — Ты же говорил…

Вопрос был глупый, потому что шаги раздались прямо за дверью. Гению как раз хватило времени на то, чтоб обернуться, прежде чем дверь открылась.

— Я же говорил: она где-то здесь, — ответил он, встретившись взглядом с так некстати вошедшей Анной.

«А она умнее, чем я думал, — подумал он, расстроившись, что не догадался о её плане, — она сделала единственное, что могло позволить ей остаться несхваченной: проследовала за мной». Он, разумеется, проложил свою дорогу так, чтобы ни с кем не встретиться. Или правильнее было сказать «разогнал всех со своей дороги»?

— Мне уйти? — спросил он у Эмри, в ответ на что она кивнула.

— Нет, — неожиданно возразила Анна, — сядь. И ты, — добавила она, обратившись к матери.

Дочь Эмри без всякого разрешения прошла в кабинет и, отодвинув для себя стул, села за стол, положив перед собой руки ладонями вниз. Эмри и Гению ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру и сесть на стулья напротив.