Свободный полет. Беседы и эссе

— Ты же еще прекрасно поешь. Не хотела бы в мюзикле поучаствовать?

— Меня часто приглашают. В «Стейдж Энтертейнмент» ко мне очень нежно относятся, на все спектакли приглашают. Но мне кажется, что это не совсем мое. Во-первых, я узнала, что там нельзя один и тот же спектакль сыграть два раза по-разному, есть схема, которую нужно повторять. А во-вторых, ты играешь там блоками, то есть, например, семь спектаклей подряд. Я просто не выдержу, я же если что-то делаю, то выкладываюсь по максимуму.

— А бывают соблазны, выгодные предложения, от которых просто невозможно отказаться?

— Соблазны, конечно, бывают. И в кино, и в театре, — когда ты понимаешь, что на следующее утро после того, как вывесят все эти баннеры, ты наконец-то станешь знаменитой. Но почему-то в ту секунду, когда я это осознаю, я всегда делаю шаг назад. Я как-то этого побаиваюсь, что ли.

— Побаиваешься чего?

— Какого-то быстрого успеха, быстрой славы, быстрой популярности.

— Так у тебя же всё это и так есть.

— Да нет. Твоя соседка, когда я шла к тебе домой, спросила: «А вы домработница, да?» (Смеется.) Значит, нет у меня этой славы, чему я ужасно рада.

— Надеюсь, слова соседки тебя не сильно обидели?

— Нет, конечно. Я вообще безумно рада, что могу, например, ездить в метро. Дима Билан уже не может, а я могу. Важно, что в реальной жизни можно просто существовать как обычный человек.

— К тебе всё равно интерес повышенный. Вот ты появляешься с дочками где-то. Хочешь не хочешь, а тебя будут фотографировать. И дочери видят эту жизнь, они уже ее часть. Они же понимают, что это не просто так?

— Конечно. Каждая из них по-разному для себя это формулирует. Младшей радостно, она всё время говорит: «Мама моя — солдатка. С ней не страшно». Понимаешь, вышел фильм «Битва за Севастополь», и теперь ей с мамой не страшно: если, не дай бог, какая-то ситуация, мама ее обязательно разрулит. Старшая, конечно же, больше понимает. Она сама уже снялась в кино: у Серёжи Мокрицкого в «Черновике» маленькую роль сыграла. Я даже не поехала на площадку, мне было очень страшно. Она с бабушкой поехала. Знаешь, мне радостно оттого, что дочери не воспринимают происходящее в моей профессии как что-то такое легкое, блестящее, светящееся. Аня приехала на съемочную площадку, замерзла как собака, но ни разу ни у кого не попросила чаю. Мама мне пишет эсэмэску: «Аня просто синяя стоит». Но она даже не пожаловалась.

— Вся в маму Юлю!

— Да. Мне бы ужасно не хотелось, чтобы дочки выросли капризными, — не люблю я капризных людей. Вот и всё.

— Ты всегда оберегала и оберегаешь свою личную жизнь, а недавно в интервью назвала имя отца своих детей — это Алексей Учитель. Какая у тебя была мотивация?

— Послушай, я никогда в жизни никого не скрывала, я просто не разговариваю про личную жизнь. Синдеева Наталья спросила меня про Лёшу, и я ей ответила. В связи с выходом фильма «Матильда», в связи с этой непростой ситуацией мне не хотелось создавать еще одну неприятную для человека сплетню.

— У вас с Алексеем достаточно большая разница в возрасте — тридцать три года. Я так понимаю, для тебя это не имеет значения.

— Абсолютно. Да вообще ничего не имеет значения. Ни возраст, ни профессия — в глобальном смысле. Имеет значение только какая-то общая волна. Я православный человек, но к этому отношусь с буддистской точки зрения, понимаешь? Люди встречаются, люди расстаются.

— «Общая волна» — очень точное определение прочности отношений. Скажи, а какие у Алексея отношения с дочками?