Свободный ритм

Ася после таких «хороших» новостей сразу же взяла отпуск, потому что творить для людей что-то приятное и радующее глаз в эти дни совершенно не могла. На ум приходили только куклы вуду с предполагаемым лицом потенциального мужа и мрачные картины в стиле декаданс… Искусством это можно было назвать с натяжкой, поэтому Рахманова, растеряв все свое вдохновение, просто лежала в своей комнате, разглядывая белоснежный потолок, или изредка включала новостной канал по телевизору. Для развлекательных программ не тот настрой.

Раиса Михайловна вздыхала и с опаской посматривала на внучку, тщетно пытаясь накормить: Ася ела раз в день, и то из-под палки. Несколько раз бабушка предпринимала попытку поговорить со старшим внуком и снохой, однако женщину и слушать не хотели. Рафик в силу своей мужской самоуверенности и вседозволенности, а Альбина и вовсе никогда особо не уважала мнение неверных. Пожилой женщине оставалось только молиться и не дать Асе совсем иссохнуть.

И вот к ужасу Аси и радости ее матери и старших братьев весь этот мрачный период подходил к логическому финалу: завтра смотрины, помолвка… Хорошо еще до самой свадьбы есть время, но что за эти полгода может поменяться? Разве что сама Асия…

Вторая жена. Кому рассказать — не поверят! Катька, с которой Рахманова все же поделилась своим горем, вообще решила, будто Ася шутит. А когда поняла, что это на самом деле — ужаснулась! Но чем помочь? Прям средневековье какое-то…

Перед женихом Ася предстала в четверг вечером. Едва заметная под одеждой, потому что похудела неимоверно. За неделю. Вот это диета! Но завидовать тут нечему, радости такой результат не приносил.

— Убери эту печаль с лица, дочка, — наставляла мама. — Мухаммед — солидный мужчина, набожный. Богатый. Чего еще надо для счастья? А ты изображаешь из себя ходячее вселенское горе! Давай, — похлопала ее по спине, — встрепенись. Улыбайся. Улыбайся, слышишь? — потрепала по щеке. Больно. — Не позорь семью!

Конечно, о чем еще могла беспокоиться Альбина, по стечению непонятных обстоятельств, являющаяся ей матерью. Честь семьи, богатство жениха… Набожность…

Ася меланхолично последний раз взглянула на себя в зеркало. Бледная, несмотря на смуглость кожи, в красиво подведенных темных глазах пустота… Болезненно худая невысокая фигурка облачена в обтягивающую красную по-восточному расшитую золотом абайю, закрытую от подбородка до самых пят… На голове вместо привычной распущенной копны волос, замысловато намотанный платок, тоже золотой. Некрасиво. Вычурно и безвкусно. Где мама откопала этот наряд?

Руки дрожали, на глаза наворачивались слезы. Девушка пыталась успокоить саму себя: это еще не свадьба, да и жених, возможно, окажется обалденным мужчиной, пусть и чужим…

Но…

Мухаммед сидел в гостиной в окружении мужчин семьи Рахмановых. Рафик разговаривал с ним на английском. Руслан курил кальян, Карим боролся со скукой, уткнувшись подбородком в кулак, изредка вставляя скупые фразы для поддержания разговора.

Из женщин на мероприятии были только невеста, мама и тетка, материна сестра, с которой Ася практически не общалась в виду тех же причин, по которым не жила дома. Женщина не была терпимой к пренебрежению семейными и религиозными традициями даже в мелочах. Ася поспорила бы, что эта женщина ни разу в жизни не одевала брюк, не признавала их как предмет женского гардероба, а сама девушка считала это самой удобной повседневной одеждой. Может, и красное нечто на ней сейчас — результат теткиных стараний?

Асию привели в гостиную и представили жениху. Когда мужчина встал, и она увидела его «во всей красе», не удержалась и крепко зажмурилась, чем вызвала недовольный выдох Руслана. Человек, предназначенный ей в мужья, оказался невысокого роста и в ширину как четыре Аси. Солидно? Может быть. Но в свете переживаний нескольких последних недель первое, что сделала Ася, это, — О, Аллах, грех-то какой! — мысленно его раздела. Результат разыгравшейся фантазии заставил Асю покраснеть и в то же время вызвал тошнотворный спазм в желудке. Она не могла представить себе близость с ним. От одной мысли подступала тошнота. С этим человеком она должна прожить остаток жизни? Для него хранила себя?

За что, брат? Брут…

Память услужливо нарисовала перед глазами Макара. Высокого. Статного. В хорошей физической форме… Не чета этому Мухаммеду! Аллах, их даже сравнивать нельзя! Это две противоположности!

Толчок локтем от матери, и Ася открыла глаза. Улыбаться не стала, и не просите!

— Mohammed, let me introduce you my sister Asiya! — представил девушку Рафик.

— Nice to meet you! — жених поклонился и сально оглядел Асю сверху вниз и, взяв за руку, поцеловал запястье, украшенное золотым браслетом. — Rafik, you haven't told me that my future wife is so pretty! If I knew, I would come earlier! — рассмеялся.

Лучше бы ты вообще не приезжал…