Свободный ритм

Голова девушки, замотанная в намокшее огромное полотенце на манер чалмы, чуть повисла, отчего Рахманова встрепенулась.

— Спишь? — тихо спросил, тут же присаживаясь. — Ложись…

— Нет. Я… мне надо…

— Да. Здесь. Сейчас. Ложись, — откинул край одеяла. — Давай, кроха. Я тебя сегодня не отпущу.

Ася стянула «чалму», тряхнув мокрой шевелюрой, отчего Маку захотелось зарыться в нее пальцами, и послушно забралась под одеяло, причитая:

— Ты же сказал, что… лишишь меня девственности не сегодня.

— Оу, Киса… эээ… Ася, это не так называется…

— А как? — уже с закрытыми глазами. Мак продолжал сидеть, чуть сдвинувшись, чтобы освободить ей место. — Оттрахаешь? Отымеешь?

Обычно — да, но это не твой случай.

— Спи. Спокойной ночи!

— А ты?

— И я.

Климов встал, выключил ноут, попил воды на кухне и, вернувшись, застал Асю уже спящей. От одной мысли, что он сейчас ляжет рядом и обнимет ее, скручивало внутренности. Скинул шорты, но оставил боксеры, и забрался к ней под одеяло. Теплая, такая манящая… Боже, дай ему сил!

Одну руку аккуратно, чтобы не потянуть липкие волосы, просунул ей под голову, второй обнял, положа ладонь на живот, не удержался, провел пальцем поверх футболки по выступающим ребрам.

Малышка, почему так?

Носом уткнулся в затылок. Не заметил, как губы сам начали целовать этот темный шелк. Амбра. Она пахнет амброй! И халвой. Странный запах, тяжелый, но ей шел. И откуда, если она принимала душ?

Рука, съехав с живота, легко поползла, цепляя подол, по ее теплой коже. А под футболкой животик был еще приятнее, шелковистый, мягкий… Мизинец случайно забрался под резинку ее трусиков. Остальные пальцы до боли хотели последовать за ним. Мак усилием воли заставил себя остановиться. Ася спала, а он не мог сдержать себя. Ему же никогда не нравилось трахать безответных куколок! Принимать ласки он любит так же, как и дарить! Что происходит?

Вектор направления сменился. Выше…

Гладкий лифчик без кружев держал в плену объемные полушария. Чуть сжав ладонью одно, Мак шумно выдохнул. Убрал руку. Иначе это плохо кончится. Или начнется. Черт! Мозги плавились. Член уже рвался наружу из-под резинки, яички напряглись, готовясь выполнить свою природную функцию.

Уткнулся в подушку и простонал. Или прорычал?

* * *

Ася пребывала на грани сна и яви. Чувствовала, как он дышит ей в затылок. Ощущала его руку под майкой, слышала, как он мычал в подушку… Очевидно, он ее хотел, хоть и говорил обратное.

Отпустила ситуацию. Захочет он, это случится сегодня. Нет — позже. Отдалась на волю судьбы. Переложила ответственность. Это не отменит греха, но принять его будет легче. Не хотела, чтоб от нее сейчас что-то зависело. Возможно, эгоистично это, но кто, кроме Аллаха, ее сейчас осудит?

Она много думала над своей жизнью и словами бабушки. Все те дни, что просидела под маминым надзором дома — думала, думала, думала. Искала выход из ситуации, пыталась ее принять. Искала плюсы, не забывая о минусах. И решение, которое привело ее в дом Макара не было легким. Даже, когда она звонила ему в дверь, боялась, что сбежит, хотела, чтоб его не было дома, надеялась, что откажет, возможно, обзовет и прогонит!

Он открыл дверь, сонный, плюшевый какой-то. Не прогнал, не упрекнул… даже «скорую» вызвал! Боже, как она так могла потерять сознание? Почему здесь, при нём? Неловко так. Ей и правда было плохо последние дни, чем дальше, тем хуже, не могла она ни есть, ни спать после смотрин. А вчерашняя помолвка стала последней каплей — решилась на отчаянный шаг.

После бабушкиных наставлений в голове возникла только одна кандидатура на… на это. Асе нравился Макар, внешне и по характеру, она помнила свои ощущения рядом с ним. А Мак хотел Асю. То, что у него бурная личная жизнь — было малоприятно, но сейчас это только к лучшему. Он не будет углубляться в причины ее просьбы, ему должно быть все равно, когда после она уйдет без объяснений. Ему, наверное, так даже сподручнее. Может, стоило ему об этом сказать? Что она ничего не требует взамен… Может, он поэтому тянет? Боится, что после всего от девушки-у-которой-он-стал-первым-мужчиной будет трудно отвязаться? Он же с самого начала намекал, что хочет ее, а теперь почему-то не трогает… почти.

Его горячая ладонь по-прежнему касалась ее живота, слегка шевеля одним пальцем. Где вся его смелость и похотливость? Ася накрыла ладошкой его пальцы. Рука замерла. Кажется, его дыхание — тоже.

— Почему не спишь? — хриплый шепот ей в волосы. В месте их касания от горячего дыхания, холодящего влажный затылок проснулись мурашки.

— Не знаю. Светло.

— Тебе надо поспать. Врач сказал.

— Ты меня трогаешь…

Рука поползла прочь, и Асе пришлось надавить, чтобы та никуда не делась. Мак снова застонал.

— Девочка, не надо, я и так еле держусь…

— Зачем ты держишь себя? — секунду помедлив, он вдруг опрокинул ее на спину, нависнув сверху, заглядывая в глаза, — Я же за этим к тебе пришла…

— А потом уйдешь? — пытливый взгляд.

— Да… Докучать не стану.

— Глупая… — он наклонился и коснулся ее губ поцелуем-бабочкой, — Боже, Ася, что же ты со мной…