Свободный ритм

Зарылся ладонями в разметавшихся по подушке волосах, держась на локтях, целуя, целуя, глубже, вкуснее, играя с языком и изучая нёбо, посасывая нижнюю губу, прикусывая верхнюю, шумно дыша, поглаживая большими пальцами за ушками, путая остальными ее волосы…

Где-то в солнечном сплетении проснулась волна, распространяясь по телу, даря тепло… жар… Концентрируясь внизу живота. А ведь он еще ничего не делает, только целует! Касается едва бедрами. И еще… тем, что ему давно уже трудно скрыть. И ощущение какого-то незнакомого счастья, что она желанна, и еще более странного стремления ответить тем же. Потому что он, или это… всегда должно быть так?

Тело непослушно выгнулось, теснее прижимаясь к его желанию, руки, до сих пор безвольно лежавшие, вдруг сами потянулись к его широким плечам, сильной шее… затылку.

Его колено пробралось меж ее ног, и те сами, раздвинувшись, согнулись… Асю трясло от страха перед неизвестностью, колени буквально ходили ходуном, дрожа…

Оооххххх…

— Кроха, мы должны остановиться… — между поцелуями.

— Ммм…

— Надо, малыш… Иначе потом… Мне… будет… никак…

— Почему должны? — Асе уже совсем не хотелось, чтобы он останавливался. Ее захватили чувства, эмоции… желания.

— Потому что тебе противопоказан стресс… а… первый раз, это, наверняка стресс… Ты вся дрожишь…

— Но я хочу…

— Ммм… Ася… если бы ты знала, как я хочу! — он все-таки перекатился на бок, но Ася не разжала ног, поэтому и сейчас была с ним в тесном контакте. Его левая рука нашла место на ее ягодице, придерживая, — Но давай не сегодня? Тебе надо отдохнуть…

— Ты ищешь отговорки. Передумал?

— Боже, нет… ты же чувствуешь, видишь… Да, я сдохну сейчас! Но я не хочу, чтобы ты…

— Я не буду! — поспешила заверить Ася. — Не буду тебя преследовать, или что-то еще, я… когда всё случится, я уйду. Тебя ведь это останавливает? Не переживай, я не буду лезть в твою жизнь, мы вообще больше можем не увидеться никогда. То, что ты станешь моим первым… ни к чему тебя не обяжет. Я клянусь!

* * *

У Климова от таких слов всё упало! Черт. Что она себе там надумала? Вот же бабы… дуры…

Не потому что дуры, а потому что бабы…

Он убрал ее ногу со своего бедра, где она так по-правильному устроилась, и встал с дивана, не обращая внимания на хмурящуюся Асю. Обреченно посмотрел на свой пах, поискал глазами шорты… Потом плюнул и без слов пошел в душ. Спать уже совсем не хотелось. Хуже, Макара разбирала иррациональная злость. Бл&, он что, производит впечатление конченого козла, раз у девочки в голове родились такие искренние оправдания? И вообще, когда он боялся трахать бабу, опасаясь последствий? А эта возомнила, что раз он порвет ее целку, в пору испугаться ответственности? Бред какой, Господи, чего только людям в голову не приходит!?

Разделся, шагнул в теплый душ. Мелькнула мысль, что Ася может уйти. Ну и пусть идет! Дура! Да и вообще, зачем он остановился? Надо было оттрахать ее, и дело с концом! Что за шлея ему под хвост попала, захотелось погеройствовать! Чтоб девочка не дрожала, чтоб понравилось, чтоб в здравом уме, чтоб красиво… тьфу! Чего ему сейчас некрасиво было? Она хотела, готова была, наверняка, он, правда не проверял, но тут уж и ежу понятно… Выгибалась, как кошка, прижималась…

Ммм…

От подобных воспоминаний у Мака опять встал. Вот же п-ц! Может, пойти и прямо сейчас все-таки сделать это?

Но рука уже работала, не дожидаясь решения хозяина. Ой май гад! Сколько лет он не работал над собой? Когда последний раз ему это требовалось? И зачем он это делает сейчас вместо нормального траха!?!?

Дурдом какой-то.

Когда удовлетворенный физически, но совсем не морально, Мак вышел из душа, зазвонил его телефон. Не найдя Асю глазами, он достал мобилу из кармана джинсов. Речь… При всем уважении, он сейчас не в состоянии водить дружбу!

— Уже скучаешь? — он прошел на кухню, снова берясь за сигарету. В комнату даже не заглянул.

— Ксеню увезли в роддом! — едва не задыхаясь сообщил Речинский.

— Ну круто! — воскликнул Мак. — Поздравляю, папаша!

— Она еще не родила.

— А чего звонишь тогда? Чего ты с ней не поехал? Не отвез, вообще?

— Мы ж выпили, ты забыл? Пришлось скорую вызывать, а меня они не взяли с собой!

— А, да. Я-то не пил…

В комнате послышался шорох, и Мак обернулся. Но в коридор никто не вышел.

— Ладно. Я так… просто отзвонился, — видимо Илья почувствовал, что невовремя. — У тебя всё ок?

— Ок, братишка. Давай, не очкуй. Всё будет!

— Да… — голос у друга дрожал, что было ему совсем не свойственно, и Мак в очередной раз позабавился: Илюху было не узнать!

Аси в постели не было, и Мак даже успел испугаться ее отсутствию. Но, повернув голову, обнаружил пропажу — девчонка была на балконе. Недолго думая, присоединился к ней.

— У тебя волосы сырые. Простудишься, — встал рядом, облокотившись, глядя в темнеющий горизонт. Свежий вечерний ветерок мазнул по голому еще влажному после душа торсу, и кожа Мака покрылась мурашками.

Ася не ответила. Климов одной рукой притянул ее к себе, грея, греясь сам.