Свободный торговец

— Так я и знал, — говорит слепой. — А волосы у вас светлые или темные?

— Да так, средние, — говорит фру Могенсен.

Слепой кивает с довольной улыбкой, а фру Могенсен в растерянности: что он за человек, может, просто одинокий мужчина, пользующийся своей слепотой для того, чтобы говорить и делать вещи, которые непозволительны для других? Но он так располагает к доверию, она совсем не чувствует страха перед ним. И когда слепой поднимается с места, она тоже встает и решает уйти, у нее вдруг пропала охота играть.

Они вместе спускаются по лестнице, и он берет ее под руку и просит перевести его через улицу.

— Вам в какую сторону? — интересуется слепой, и, когда она объясняет, куда ей надо, он спрашивает, не пройти ли им вместе через сквер.

Невдалеке от кафетерия есть скверик с прудом, и фру Могенсен со своим слепым спутником заходят туда. Он по-прежнему держит ее под руку, и она его ведет, хотя надобности в этом наверняка нет: слепой прекрасно знает этот сквер и, безусловно, нашел бы дорогу без всякой помощи с ее стороны.

— Я почти всегда хожу этим путем, — рассказывает он, — а летом люблю посидеть на скамейке у пруда. Мне очень нравится беседовать с людьми, да только многие боятся меня, потому что я слепой. Но вы ведь меня не боитесь?

— Чего же мне вас бояться? — говорит фру Могенсен.

Пройдя через сквер, они расстаются и идут каждый в свою сторону, но на следующий день они опять встречаются за столиком в кафетерии, и так повторяется каждый день. Фру Могенсен приносит ему кофе, и они сидят разговаривают, а потом идут вместе через сквер. Ничего особенного в этом нет, с другими случаются вещи позначительней, но для фру Могенсен и это немало, ее жизнь словно вновь наполнилась каким-то содержанием, и она замечает, что каждый день заранее радуется встрече со слепым, радуется, пожалуй, даже сверх меры.

14

Хенрик довольно редко бывает у Енса и Гитте, но однажды он сталкивается с ними на лестнице, и они его останавливают и принимаются расспрашивать, что́ это его совсем не видно, а Хенрик бормочет в ответ, что некогда, уроки и все такое.

— Ах ты, зубрила, — смеется Енс, и у Хенрика опять неприятное ощущение, что его, как всегда, поддразнивают. Он бурчит, что не только же учеба, мало ли чем он еще занимается, нет у него, что ли, других интересов, и напрасно они думают, что он такой примерный, одни уроки в голове.

— В субботу на следующей неделе у нас вечеринка, — говорит Гитте, — будем справлять день рождения Енса, придешь?

Хенрик придет с большим удовольствием, но старается не показать, как он рад, что его пригласили, и отвечает, что, скорей всего, да, — насколько он помнит, этот вечер у него пока не занят.

— Мы решили устроить складчину, — продолжает Гитте, — каждый чего-нибудь с собой приносит, в общем, что сможешь, то и прихвати.

Хенрик догадывается, что речь идет о спиртном, и говорит, что ладно, он чего-нибудь прихватит.

— Если хочешь, можешь из друзей кого-нибудь позвать, — говорит Енс, — вход для всех свободный, без приглашений.

Хенрику некого позвать с собой к Енсу и Гитте, но вечером, когда он лежит в постели, он вдруг вспоминает о Сусанне. Хенрик часто провожает ее на автобусную остановку, до большего у них дело не дошло, хотя у него и зреют дерзкие планы, например предложить ей сходить вместе в кино или еще что-нибудь в этом роде. А что если спросить Сусанну, не хочет ли она пойти с ним на вечеринку, это же как раз отличный предлог, — эта мысль повергает его в такое волнение, что он не может уснуть, раздумывая над тем, в какой форме делают девушкам подобные предложения.

Подумаешь, какая сложная проблема — спросить девушку, не хочет ли она пойти на вечеринку, но для Хенрика такие вещи действительно проблема. Дни идут, а он все никак не отважится пригласить Сусанну, хотя на каждом уроке решает, что уж на следующей перемене — обязательно, и разрабатывает подробный план действий. Он настолько поглощен своими мыслями, что отвечает еще бестолковей обычного, будто сам себя старается превзойти в привычной роли шута, и это окончательно лишает его уверенности в себе. Он утрачивает с таким трудом обретенную решимость, и у него пропадает всякое настроение спрашивать о чем-либо Сусанну. По своему обыкновению он проводит перемены, стоя возле одной из групп и делая вид, будто живо интересуется темой разговора, а Сусанна переходит от группы к группе и встревает во все дискуссии, иногда и Хенрику что-нибудь скажет, но вскользь, мимоходом, и это застигает его врасплох, а пока он успеет собраться с мыслями, она уже устремляется к следующей группе. Ничто ему не мешает просто-напросто обратиться к ней и спросить, нет ли у нее желания пойти с ним в субботу на вечеринку, разве это дурно или стыдно — спросить девушку, не хочет ли она пойти на вечеринку, может, она даже обрадуется, ну а в худшем случае поблагодарит и откажется. Однако Хенрик для таких вещей совершенно не приспособлен, и дни бегут, а он все не находит случая ее спросить.