Свод (СИ)

— И то, слава Богу. — Облегчённо вздохнул Уилфрид. — Я-то сам никого не хочу обижать ни словом, ни делом, а вот меня…

— Уж простите, мистер Райдер, - не без доли лести заверил столичный приказчик, - к примеру, я, не стал бы обижать такого, великана как Вы…

— Оставим это, — отмахнулся лабазник, краснея. — Так что вы мне хотели предложить?

Заезжий господин оглянулся, окинул взглядом рыночную площадь, затем, будто опомнившись, приподнял край шляпы и отрекомендовался:

— Меня зовут Джерри Скотт. Мы намерены скоро закончить на торговой площади…

— Похоже, так тому и быть, - не стал спорить Уил.

— Далее, — продолжал столичный джентльмен, — есть договорённость с мэрией о том, чтобы уложить брусчаткой сначала вот эти главные, - Скотт красивым жестом очертил воображаемый круг над «Мебельной лавкой» Генри Лакбота, - прилегающие к площади улицы, а уж потом и весь город…

— О! — неопределённо, но как показалось гостю, с облегчением, выдохнул Уил…

— Да, так оно и будет, только если…, — Скотт запнулся, — Вы возьмётесь …снабжать нас хлебом. - И тут же, не дав лабазнику даже опомниться, Скотт выпалил вдогонку к уже сказанному: - По три мелкие монеты за буханку нормального хлеба?

Уилфрид вскинул белые от мучной пыли брови:

— Я всё понимаю, — задумчиво произнёс он, — выгода для меня прямая, но! Изекил-то разозлится, станет говорить обо мне всякое…

Напрасно старина Райдер надеялся отвильнуть таким нехитрым способом от чёткого ответа. Этот мистер Скотт, как оказалось, был совсем не простак. О таких ещё говорят, что один раз нащупав кадык собеседника, они уже не отпускают его до тех пор, пока не добьётся своего:

— В благодарность за сотрудничество, — продолжал приказчик, — после площади мы сразу же начнём выкладывать эту улицу и особенно хорошо это сделаем возле вашей пекарни. Мэру перемену своей стратегии я объясню сам. Поверьте, я легко смогу его убедить в том, что подобное решение является самым правильным с технической точки зрения. Об этом не беспокойтесь.

Скоро осень. Подумайте сами, ведь людям будет приятнее идти на рыночную площадь по брусчатке, чем по болоту. Поверьте мне, к тому времени мы сделаем всё возможное, чтобы они проходили туда через ваш квартал.

Уилфрид опустил руки и шумно потянул носом:

— Очень заманчиво, — сдержанно произнёс он. — Что ж, и мне, как и Изекилу нужно кормить семью, я согласен…

[i] Гаштхауз — В Англии это места, где подавалось вино, пиво, виски и прочии крепкоалькогольные напитки.

[ii]Лабаз — помещение для торговли зерном, мукой, для хранения их.

[iii]Терпуг — старинный напильник-брусок с насечками.

[iv] Опара — забродившее тесто с дрожжами или закваской (поставить опару — заквасить тесто).

ЧАСТЬ 1 ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Ещё утром красавица Мериан почувствовала, что наступивший солнечный денёк заслуживает того, чтобы стать каким-то особенным.

Накануне, перед сном, её сестра Синти, с которой они с детства делили небольшую комнату на втором этаже дедовского дома, переволновавшись после полуденной беседы с уже небезызвестным нам мистером Скоттом, попыталась разговорить уставшую Мери на предмет эталонов добродетели мужской половины человечества.

Эта тема, что называется «не зацепила» сестру. Тогда, забравшись в постель, разволновавшаяся Синтия, принялась вслух рассуждать о несостоятельности блеклого набора внешних и моральных качеств местных кавалеров. Когда же она, наконец, отбросив в сторону все намёки и, максимально используя отпущенную ей природой прямоту, попыталась выяснить у Мери, как та находит мистера Скотта, измотавшаяся за день сестрица уже спала.

Синтия, раздосадованная тем, что Мериан осталась безучастной к её переживаниям, не могла уснуть до полуночи, а под утро, в час, когда она всё же провалилась в глубокий и крепкий сон, его, как обычно, на самом интересном месте прервала мать. Энни Шеллоу Райдер совершенно не волновало недосыпание младшей красавицы дочери. Что тут поделаешь, работа требовала своего.

В противовес рыжеволосой сестре, Мери поднялась быстро. Облачаясь в повседневное платье, она то и дело посматривала в окно, где в неописуемой красоте небесных красок играл рассвет. Он был настолько красив, что Мери сразу поняла — это будет особенный день. Она, в отличие от сестры, в эту ночь хорошо выспалась, и не испытывала после пробуждения никакого дискомфорта.

— Ме-е-риан, — простонала сонная Синтия, отрываясь, наконец, от подушки и её рыжие, кудрявые локоны, словно шторы, закрыли припухшее, заспанное личико, — неужели так будет всегда?

— Как «так»? — отрешённо переспросила Мери, аккуратно заправляя под высокий ажурный чепчик чёрные, как жжёная смола, волосы.

— А вот так, — Синти окинула красноречивым взглядом их комнату. — Утро, работа, вечер, сон, …утро? В воскресенье ещё церковь…

— Ты не хочешь ходить в церковь?