Сводные

Он отстраняется на мгновение, чтобы снять с меня водолазку, и только тогда моргает. С удивлением и злостью на самого себя понимает, что мы так и остались в прихожей. В какой-то паре шагов от порога, а он уже собирался раздеть меня.

Кай ставит меня на ноги, касается лбом моего лба. И прямо вижу, как призывает себя к смирению.

— Какой радушный из меня хозяин вышел, правда? — хрипло усмехается. — Очень скучал, балеринка, а ты набрасываешься… Ноги еще эти твои длиннющие… — Он снова сглатывает и закрывает глаза. — Так, давай начнем сначала. Ты голодная?

Киваю, чувствуя себя вулканом, который вот-вот взорвется.

— Тогда вымой руки и иди на кухню, — распоряжается он, но я вовремя ловлю его за край свитера и притягиваю обратно.

— Ты не понял, — шепчу. — Я голодная, но не хочу есть. Тебя хочу. Если завтра я опять останусь без тебя, то, пожалуйста, просто раздень меня сейчас и отведи в спальню.

— А если нет? — он не уходит. Нависает сверху. — Если мы еще увидимся?

Широко распахиваю глаза, глядя на него в изумлении.

— Ты переезжаешь обратно? Скажи мне, что это так!

— Твой отец приходил. Звал обратно. Я обещал подумать.

— О чем тут думать?!

— Разве не о чем? Я обещал больше не врать.

— Я буду врать за тебя!

Смеется низким хриплым смехом, задумчиво стягивая с моих волос резинку. Пучок рассыпается, а я бы предпочла, чтобы это были трусики, которые все еще на мне.

— Давай им все расскажем, — шепчет он. — Раньше, чем стало поздно. И пусть все будет по-честному.

— Если мы расскажем, то потом ничего не будет. Тогда тебя опять выгонят. Ты же знаешь… Отец не готов к такому.

— А он никогда готовым к такому не будет, Юль. Ему просто надо взять и рассказать всю правду. Поставить перед фактом.

— Нет, дай мне время. Я подготовлю его, ладно?

Ведет губами по скуле, носу, целует один глаз. Потом другой.

— Он все равно меня выгонит, Юль, готовь ты его к этому или нет. Он другого парня для тебя видит, явно не меня. И будет даже лучше, если я уйду. Это ненормально жить в одной квартире и оставаться при этом сводными.

— Карантин, Кай.  Мы не будем видеться неделями. Пожалуйста, давай дождемся послаблений. Так мы хотя бы новогодние праздники проведем вместе… Только не уходи. Не исчезай. Не оставляй меня одну… Я ведь… тебя…

Дыхание срывается. Сердце колотится, и хочется зажмуриться от собственной смелости. Горячие три слова щекочут язык, как пузырьки газировки.

И он не дает договорить. Рано ведь. Сама понимаю, что рано. Просто закончились аргументы, а этому нечего противопоставить, кроме как такой же. Равносильный. Страстный ответ.

Я тебя тоже.

Кай не произносит этого, но целует меня так, что дарит надежду. Я не могу потерять его опять. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Мышцы на плечах Кая напрягаются. Он снова с невероятной силой воли отрывается от меня, впечатывая сжатый кулак в стену.

— Так, балеринка. В последний раз спрашиваю. Пельмени будешь сейчас или потом? Для тебя готовил.

Касаюсь пуговицы на его джинсах и расстегиваю так, что Кай вздрагивает.

— Потом, — выдыхаю. — Все потом.

Глава 8

Кай снова подхватывает меня на руки и несет в свою комнату. Я привыкла к поддержкам, но только в его руках, прижимаясь к нему всем телом, ощущаю себя такой невесомой и самой желанной.

В спальне идеальная чистота, и я прикусываю губу от восторга. Не думала, что надраенные до блеска книжные полки могут так впечатлить. И возбудить.

Кай бережно сажает меня на узкую кровать, и у меня есть две секунды, чтобы оглядеться. В его спальне в первый и наш единственный визит я не была. Только в гостиной. Даю себе слово пройтись мимо книжек полок, рассмотреть выцветшие плакаты на стенах, как мимо музейных экспонатов. Это его жизнь до меня, и мне интересна каждая деталь.

Но все после.

Кай уже сбросил с себя свитер, и он садится на пол у моих ног. На нем черная майка, и я смеюсь при виде надписи.

«От греха поближе».

Нахмурившись, он тоже опускает взгляд.

— Черт, надел, не глядя.

Он мой грех, и я точно хочу быть максимально близко. Обвиваю его руками и ногами, притягивая к себе. Целую верхнюю губу, нижнюю, запускаю пальцы в волосы и провожу ногтями по коже головы. Кай хрипло стонет, отрывается на мгновение, чтобы снять с меня свитер и откинуть в сторону.

Замирает. Я надела самое сексуальное белье, которое у меня только было с собой. Не бог весть какое, но и не спортивный топ, к которым я раньше прибегала.

— Какой же я везучий, балеринка…

Он обводит подушечкой большого пальца кружевные края бюстгальтера, приспускает его и обхватывает губами. Хватаю ртом воздух, впиваясь ногтями в его плечи. Он бросает быстрый взгляд снизу-вверх, одной рукой расстегивая застежку на моей спине. Его губы скользят ниже, по животу, к кромке джинсов.

Когда я начинаю задыхаться от стонов, он будто с сожалением оставляет меня, поднимаясь перед кроватью на ноги. Сталь в его глазах плавит меня в довольную лужицу, когда он окидывает меня потемневшим взглядом.

Волосы рассыпаны в беспорядке, губы прикушены, я дышу тяжело и часто, глядя на него с бесстыдно расставленными ногами.