Сводные

Официантка отошла. Я видел по лицу Молли, что ее так и подмывает устроить мне сцену ревности. Например, просидеть полчаса, надув губы. Сам, мол, догадайся, что ты сделал не так. Но, видимо, она решила, что момент не слишком подходящий. Не сомневаюсь, в гламурных журналах, которыми она пользуется как путеводителем по жизни, обязательно написано что-то вроде: «не спорь с мужчиной, когда он голоден». Или ещё какая-нибудь чушь.

– Ты не хочешь видеть меня у себя дома, – все-таки не выдержала она.

Я поморщился.

– Я и сам не слишком хочу там быть.

Это было правдой. Почти. Мысль о том, что пока меня нет, Изи весело проводит время с садовником, все-таки раздражала.

– Не понимаю, как вы ее терпите, – хорошенькое личико Молли перекосило от злости. – Если ты расскажешь отцу, какая она на самом деле дрянь, уверена, он …

– Не твое дело, – резко перебил я. Сам я мог говорить про Изабель что угодно, но не другие. – Нравится тебе это или нет, она часть моей семьи. Надеюсь, что на этом мы закончим разговор?

– А может, дело не в семье? – не унималась Молли. – Может, тебе просто нравится, что она там ходит в коротких шортиках, а ты и рад пялиться?!

Что ж Молли попала в точку. Изабель, конечно, не ходила по дому в коротких шортиках, наоборот ее одеяния скорее были похожи на монашеские. Но если бы ходила, уверен, мне бы нравилось.

– Между прочим, – прищурилась Молли, – не только я считаю, что она бешеная. И есть мнение, что стоит ее проучить.

Что?! Напускное спокойствие тут же слетело с меня. Я крепко сжал ее запястье. И только когда Молли вскрикнула, понял, что, пожалуй, слишком крепко.

– Если ты или твои подруги до нее хоть пальцем дотронутся… Или сделают еще какую-нибудь пакость… – я не закончил, потому что даже представлять не хотел, что я с ними сделаю.

– Да кому она нужна, – громко сказала Молли и, выдернув свою руку, демонстративно уставилась на покрасневшую кожу.

На нас начали оглядываться.

– Молли, я серьезно! Изабель – часть моей семьи, и тебе придется ее уважать.

Глупость ляпнул. Слово-то какое выбрал – уважать. А вот про семью в точку. В последнее время Молли то и дело намекала, что неплохо бы устроить совместный уикенд с моим отцом. Познакомиться, так сказать, поближе. Пора, мол, представить ее как свою девушку. К счастью, родители уехали к морю, избавив меня тем самым от необходимости придумывать отговорки.

– Ты сделал мне больно! Из-за какой-то… какой-то… – с надрывом проговорила Молли.

Ее глаза как по заказу наполнились слезами.

– А может быть дело в том, что я тебе просто надоела? – она еще сильнее повысила голос.

Теперь уже все с любопытством смотрели на нас. Чертова же кукла. Опять устроила цирк! Что там дальше по давно накатанному сценарию? Мои слова: «Ну что ты, Молли…», потом бурное примирение и демонстрация нового бельишка в каком-нибудь укромном месте. Предсказуемо и… смертельно скучно. Ответ вырвался сам собой:

– Может быть.

Слезы в ее глазах мгновенно высохли. Молли ошарашенно моргнула, на долю секунды застыла… А потом резко поднялась, проскрежетав стулом, и вышла из кафе. Красиво вышла, походкой от бедра. Могу поклясться, что думала она сейчас не обо мне, а о том, как смотрится со стороны.

Наверное, следовало догнать ее, извиниться, убедить, что у нас все в порядке. Молли было бы очень легко убедить, в этом я не сомневался, но официантка подошла с подносом, уставленном чем-то потрясающе вкусным, и я лениво подумал, что всегда успею помириться.

Глава 10

Со Стейси мы договорились встретиться в выходные, так что на ближайшие пару дней у меня не было никаких планов кроме одного: сидеть тихо и не попадаться на глаза Элвину. Наша вчерашняя стычка совершенно выбила меня из колеи.

Что-то было в этом неправильное.

Элвин, который орёт на меня и говорит гадости – это, конечно, неприятно, но правильно. А вот Элвин, который прижимается ко мне всем телом, смотрит на меня потемневшими глазами, наклоняется так близко, что его дыхание опаляет щёку – это неправильно. А самое ужасное – что это даже не неприятно. Я вспомнила, как сбилось моё дыхание, как испуганной птахой трепыхалось сердце, и накатывала какая-то странная слабость.

От кожи до сих пор едва заметно пахло терпким горьковатым мужским парфюмом. Стоило только вдохнуть его, как волной захлестывали вчерашние ощущения, настолько живые и яркие, словно я по-прежнему находилась там, в гостиной, у стенки, не в силах шевельнуться. И снова смотрела в сумасшедшие глаза с тонюсеньким синим ободком вокруг расширившихся зрачков, в жаркой глубине которых полыхало что-то такое, отчего сладко холодело в спине и подкашивались коленки.

Дурацкое наваждение! Нужно было отвлечься.

«Изабель, привет. Надо поговорить», – всплыло на вдруг сообщение.

Ванесса. Девчонка из нашей школы. Я её даже толком не помнила. Невысокая, с короткой стрижкой, тихоня. Никогда ни во что не ввязывалась, к элите не имела никакого отношения. Я вообще не могла припомнить, чтобы мы перебросились хоть парой слов. Тем более странно выглядело ее желание общаться.

«Ты уверена, что со мной?», – спросила я на всякий случай.