Сводные. Я не отпущу тебя

Судя по звукам, Макс усмехается. Я не вижу этого, ведь располагаю голову у него на плече. Остаётся только удивляться, как среди шума ночного города я умудряюсь наиболее чувствовать и распознавать именно своего парня, причём даже в таких мелочах, как усмешка.

— Милка моя, — шепчет своим глубоким голосом Макс, целуя меня в макушку.

Вслушиваясь в его тембр и чувствуя окутывающую близость, чуть ли не плыву. Мысли разбегаются и не формулируются в слова, да и в целом вместо того, чтобы говорить, я чувствую потребность действовать.

Тянусь, вцепившись в губы Макса порывистым поцелуем, во время которого всем сердцем чувствую самую настоящую любовь к нему. Такую сильную, что явно не первый день или даже год существующую. Выражаю, как могу, в мягких касаниях губ губами. В том, как беру его за руку, а потом, когда поцелуй ненадолго прерывается, смотрю в глаза.

И Макс видит, отвечая мне тем же. Это так ярко и ощутимо… Ох.

Резко вдыхаю. А он водит по моему лицу самыми кончиками пальцев так ласково, так легко — бережно погладив щеку, очертив линию скулы, нежно коснувшись губ, переносицы, плавно скользнув к уху и обведя контур… А потом наклоняется, коротко целуя.

— Пошли гулять, — предлагает. — Ночь только начинается.

Глава 25. Мила

Вдыхаю морозный воздух и закрываю окно. Достаточно проветривать, зима уже вовсю царит во дворе. Да и в квартире свежо — это мне скорее захотелось уловить нотки заснеженного воздуха, чем была необходимость провертивать.

— Ты там зависла, — подмечает Макс, почти незаметно оказавшийся сзади и притягивающий меня к себе. — Снежинками любуешься?

Откидываю голову ему на плечо, закрыв глаза и наслаждаясь моментом. Теплом объятий, тем, как пальцы Макса мягко зарываются мне в волосы, чуть массируя…

Мы уже почти четыре месяца вместе, а я всё так же млею от его прикосновений. А ещё чаще улетаю от них…

— Просто задумалась, как хорошо, что мы решили встретить Новый год вместе в Саратове, — не сразу отвечаю, снова открыв глаза.

Я действительно думала об этом, но уж точно не когда он подошёл. Да и как размышлять о чём-то, когда рука Макса лезет мне под кофту?

Вот только она там останавливается, не движется дальше.

— Тут стоит благодарить тебя за своевременную сдачу зачётов и экзамена, — хмыкает он. — Если бы осталась на доработку, фиг мы купили бы билеты и оказались тут аж за три дня до Нового года.

Да уж, моя первая сессия… Она пролетела гораздо быстрее, чем я себе представляла. Хотя, наверное, просто потеряла счёт времени, когда мы с Максом стали парой.

— Поразительно, что я умудрялась находить время учиться, — умехаюсь, ведь самые яркие воспоминания этих месяцев с моим парнем связаны. А если так подумать, то мы параллельно много чего проделать ещё успели.

— И вести бизнес, — подсказывает Макс, дополняя не только мои слова, но и мысли.

С этими словами он оттаскивает меня от окна и возвращает в плед, на свою кровать, рядом с которой целый мешок вкунейших мандаринов.

Мы тут под них фильмы смотрим с самого утра после приезда.

— Это благодаря тебе, — подмечаю насчёт бизнеса, крепче кутаясь в мягкий плед в кольце рук Макса.

Он ведь правда очень помог с клубом. Во многих вещах я стала разбираться только благодаря ему, а некоторые без его участия вообще не пошли бы. С кофейней я ему тоже иногда помогала, но скорее формально, уж там всё и без меня прекрасно шло. Да и идёт до сих пор.

— Папа гордился бы нами, — уверенно заявляет Макс.

Это один из немногих моментов, когда он так легко говорит об отце. Со светлой грустью, без надрыва.

— Кстати, ещё и поэтому хорошо, что мы здесь Новый год отметим, — мягко подмечаю я. — Можно сказать, с ним. Он тут словно везде.

Я не собиралась задевать эту тему раньше, но сейчас слова вырываются сами. Хочется поделиться этими ощущениями с Максом. Ведь нам уютно даже молчать вместе, неужели есть темы, которые могут сбить это единение?..

Их точно нет. И я лишь убеждаюсь в этом, ощутив, как Макс крепче прижимает меня к себе.

Но пока молчит. Без особого напряжения — просто, наверное, не знает, что тут сказать.

— Знаешь, я сегодня впервые за долгое время смогла забрать себе его фото с того стэнда, — спокойно рассказываю. — И мамино заодно. Буду хранить у себя.

Пауза сохраняется, и я уже задумываюсь, как перевести тему без лишней неловкости. Её, конечно, и не чувствуется, но ведь Макс молчит. Наверное, ему просто не хочется лишний раз мусолить, ну или нечего сказать. Я ведь достаточно узнала его, чтобы понимать, что это совсем не означает отстутствие чувств или, наоборот, их переизбыток.

Вот только он, чуть потрепав мне волосы, неожиданно спрашивает то, чего я уж точно не могла предположить:

— А хочешь увидеть фотку моей мамы?

Я аж замираю от неожиданности, а сердце щемить начинает. Макс не говорил о своей матери вообще никогда, сколько его помню. Ни в детстве, ни, уж тем более, после своего возвращения из Москвы.

— Конечно, хочу, — с теплом уверенно говорю, поворачиваясь к нему лицом и крепче обнимая.