Сводные (СИ)

Время неслось быстро. Школа, оценки, уроки. Юля выкладывалась полностью, старалась быть лучше всех и знать всё, хоть на уроках никогда не поднимала руку, чтобы ответить. По-прежнему замыкалась в себе в школе, как бы Сережка не пытался ей помочь. И в кружки пытался записывать, и с учителями разговаривал. Даже однажды парням из её класса подзатыльники раздал, когда она с порванной сумкой домой пришла. И не хотела признаваться, кто сумку испортил, но не сдержалась, когда он её на коленки к себе усадил и по голове гладить стал, как в детстве когда-то. Она тогда к нему всем телом прильнула, свернулась на груди и пошевелиться боялась, нежась под его ласковыми руками, что осторожно по плечу гладили. Ей так не хватало такой простой ласки. Чтобы обнимали, целовали, когда спокойной ночи желают. Чтобы на ранки на коленях дули и ласково щеку гладили. Обычные прикосновения, которые в простой жизни детям давали родители, она получала только от Сережки и изредка быстрое объятье от бабы Кати по праздникам. Неудивительно, что она так отчаянно наслаждалась каждым подобным моментом и потом долго хранила их в своей памяти.

Сережа не бросил свою ночную подработку, которую он придумал для оправдания перед бабой Катей. Она поначалу переживала, что он с ночными дежурствами своими со школой успевать не будет, но Сережа убедил старушку, что у него все под контролем. Юлька не спала вместе с ним, продолжая ждать у окна каждый раз, когда он выезжал на свои задания. Она больше никогда не признавалась ему, что караулит его у окна, но по его недовольно сжатым губам, когда он утром замечал темные круги у неё под глазами от недосыпа, она понимала, что он и так все знает.

Свое двенадцатилетие Юлька отказалась праздновать, как и все предыдущие дни рожденья не смотря на старания Сережи. Все, что ему удалось, это заставить её принять в подарок новый темно красный рюкзак, поскольку её старенькая сумка, с которой еще баба Катя когда-то ходила на работу, совсем развалилась. Ну и еще заколку приняла, что Денис подарил. Сережа тогда чуть челюсть на пороге не потерял, когда шестого января друга с охапкой цветов увидел. Никогда не забудет, как щеки девочки горели, когда она цветы приняла и поцелуй в щеку. Он тогда чуть пальцы на руках не сломал, так сильно кулаки сжимал. Себя отругал, что цветы Юле не подарил. Она ж девчонка, девчонкам нужно букетики дарить. Папа его всегда маме огромные охапки роз приносил.

Сережа тогда впервые понял, что думает о Юле не как о младшей сестре, а как о девушке, которую видел своей женой в будущем. Испугался этой мысли, гнать ту от себя как чуму стал. Снова отдалиться попытался. Полностью в бизнес свой углубился. Начал более сложные проекты брать, на соседний город нацелился.

Лето принесло ему пять экзаменов, которые он едва сдал, и три месяца свободы, которые Сережа полностью растрачивал на развлечения и работу. Учитывая наличие денег в кармане, жизнь стала налаживаться. Парни помогали ему ремонт в доме сделать, благо проблем со строительными материалами не возникало. Баба Катя в восторге была, все причитала, что этот дом последний ремонт еще при революции переживал.

— Какие же вы молодцы, ребятки, — все причитала старушка, разливая им по стаканам холодный черешневый компот, что они с Юлькой утром сварили. — Такие взрослые стали. Дениска, Сережа говорил, ты в техникум поступать собрался. Не страшно мамку с папкой оставлять?

Дрон усмехнулся, передавая Сереже новый лоток с раствором, что только замешал. Он был не силен в штукатурке стен, а вот смешивать у него всегда отлично получалось. Сережа даже шутил, что ему не на экономиста идти нужно было, а на повара или химика.

— Баба Катя, я ж не навсегда уезжаю, — с довольной улыбкой заверил парень. — Всего-то в сорока километрах. Каждые выходные дома буду проводить.

— Ой, сынок, это ты сейчас так думаешь, — с лукавой улыбкой заверила старушка. — Знаю я ваши юношеские дела. Как из-под контроля родительского выйдешь, так и дорогу сюда забудешь. Загуляешь, влюбишься. Что тебе в деревне нашей захолустной делать?

Серега кивнул, профессионально орудуя мастерком. Ему тоже казалось, что друг забудет о нем, как только в город уедет.

— Да ну что вы такое говорите, баб Кать, как я могу? — нахмурился Денис, словно действительно злился, что никто не брал его слов всерьез. — Как я могу забыть сюда дорогу, тут же моя принцесса живет. Мне ж нельзя пропадать, нужно караулить, чтоб к ней всякие женихи не ходили.

Баба Катя взглянула на Юльку, что сидела на ступеньках веранды и усилено делала вид, что не подслушивает.

— И что ж у тебя, Денис, действительно столь серьезные планы, относительно Крохи нашей? — поразилась старушка, услышав твердую уверенность в голосе пятнадцатилетнего парня.

Денис перевел взгляд на спину девчонки и на его губах заиграла дурацкая мечтательная ухмылка.

— Честное слово, баб Кать, — признался он. — Как благословение дадите, сразу под венец поведу.