Сводные (СИ)

— Так не у меня ж благословления просить придется, Дениска, — открестилась от ответственности старушка. — У Сережки просить будешь. Он же для Юлечки и за отца, и за мать.

Сережа, который до этого разозленный разговором злостно втирал штукатурку в стену, замер на минуту, переведя взгляд на старушку. Она лукаво подмигнула ему, отчего парнишке даже показалось на мгновенье, что не такой он прекрасный лжец, как ему кажется. Вот прям прочувствовал, что давным-давно раскусила его баба Катя с его чувствами к Юльке.

— А, ну тогда все еще проще, — заулыбался Дрон, поворачиваясь к своему лучшему другу. — С Серегой мы этот момент уже давно утрясли.

Грохот заставил ребят перевести взгляд на веранду. Юлька стояла перед ними с таким выражением лица, словно ей небо на голову упало, а перед её ногами лежала выпавшая из рук книжка. Никто не понял, что так встревожило девчонку, а она лишь носом шмыгнула и убежала во двор.

Юлька не была глупой. Она понимала, что Сережа взрослый парень и ему нет дела до чувств маленькой двенадцатилетней девочки, но, когда она услышала, что ему нет дела настолько, что он уже пообещал её своему лучшему другу в жены, сердце девочки разбилось. Она бы никогда не посмела даже заикнуться названному брату о том, как сильно любит его. Он был для неё солнцем в небе — недосягаемым божеством, которым она могла лишь любоваться издалека. Но все эти книжки, что она читала с упоением последние месяцы, все говорили о том, что такая большая любовь, как её, просто обязана быть взаимной. Незаметно для себя она начала верить в то, что пройдет еще немного лет, она повзрослеет, и все у них сложиться с Сережкой, как у героев любовных романов, что она тайком тягала из библиотеки под футболкой.

Она убежала так быстро, что даже не успела захватить свои сандалики. И теперь бежала босыми ногами по узкой тропинке пролеска к реке, потому что это было её секретным местом, где никто не мог её найти, если она сама этого не хотела. Забравшись на ветку ивы, она прижала к себе коленки и впервые за долгие месяцы позволила соленым слезам свободно стекать по дрожащим от рыданий щечкам. Она кусала внутреннюю сторону щеки, лишь бы не плакать в голос, но ничего не могла с собой поделать и изредка тихие всхлипывания прорывались наружу, заставляя её вздрагивать. Она оплакивала свои девичьи мечты, даже не сразу заметив, что уже так стемнело.

Сережка места себе не находил.

С того момента, как Юлька улизнула со двора прошло уже четыре часа, а о ней ни слуху ни духу. И знал же, что нужно было все бросить и следом побежать, прочитал это по её лицу в тот момент, как встретился с зелеными глазами взглядом, но не побежал. Сдержался. Баба Катя и так подозревать что-то начала, нельзя было, чтобы она в этом мнении утвердилась. Для всех здесь Юлька ему сестра. Не подобает ему такие мысли на её счет иметь.

Четыре часа уже себя лишь этими уговорами во дворе держал, но, когда стемнело, все же не смог усидеть на месте. Сорвался к реке. Не знал больше где искать. Не знал куда кроме этого места она пойти могла. Но обойдя все небольшие пляжи нигде её не нашел. Паниковал. Сотни диких мыслей в голову лезть начали, а главной та, когда он её бледное тело из воды тащил. Испугался этого так, что казалось с ума сойдет, если сейчас же её не отыщет. Плюнул на все, стал по имени звать, пугая лягушек и стрекоз.

— Я тут, — шепотом отозвалась девчонка, слезая с ветки стоящего на берегу дерева.

Сережа руки в кулаки сжал, не понимая, чего сильнее хочет: обнять её, дурочку, или выволочку устроить. А потом, когда ближе подошла, весь гнев улетучился, когда красные глаза увидел и губы опухшие. Так жалко её стало, что обнял и к себе прижал так крепко, что у девочки кости затрещали.

Она не сопротивлялась, не отпихивала его рук, но и обнимать в ответ не спешила. Это поразило его. Обычно Юлька всегда к нему ластилась, когда он эмоции проявлял. Зачастую ему приходилось даже руки за спиной скрещивать, лишь бы они к ней не тянулись, в то время как она, всячески игнорируя его холодность, прижималась всем телом и маленькими ручками за плечи цеплялась. Сейчас же она более походила на безжизненную статую, которой было все равно на то, что здесь происходило. И взгляд её был неживым. Словно кто-то убрал из него все её озорство и лукавство.

— Ты зачем убежала, глупая девчонка, — поругал Сережа, слегка встряхнув её, словно так пытался вытрясти из девочки её равнодушие.

Она лишь пожала плечами, потупив взгляд в песок под ногами.

— Прости, не заметила, что так быстро стемнело, — глухим хриплым голосом произнесла она.

И замолчала.

Ничего больше говорить не собиралась. Под ноги себе смотрела, взгляд поднять не могла. Его аж трясти начало от собственного бессилия — не знал, что нужно говорить в таком случае. Вообще не понимал, что случилось с ней.

— Ты не ответила почему убежала, — попробовал настоять Сережа, понимая, что ему важно знать о том, что в её голове твориться.