Сводные. Запрети мне любить тебя (СИ)

Моя совесть взбунтовалась, а сердце сжалось от сочувствия. Кусок стейка чуть было в горле не застрял, потому что его охватил спазм. Я приложила немало усилий, чтобы сглотнуть его и слёзы которые в моём уязвимом состоянии теперь могли пролиться даже из-за неосторожно брошенного слова.

Черт, а ведь он прав… Разногласия разногласиями, споры спорами, но Ян рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня… А я даже еду ему не удосужилась разогреть.

Хороша… Ничего не скажешь.

В угрюмом молчании поднявшись из-за стола, под пристальным взором темно-карих глаз, я разогрела Яну его порцию. Вся моя злость после его слов испарилась. Как и раздражение. На их место пришло чувство вины.

И почему у нас с ним всё так… непросто? Собачимся по каждому поводу, а потом целуемся… И непонятно, что между нами происходит. Больше всего меня беспокоит это странное притяжение, не дающее покоя, как оказалось, не только мне. Ведь, не зря же он следил за мной. На это точно были какие-то причины.

Поставив тарелку и дымящуюся кружку с чаем рядом с брюнетом, я собралась пойти и сесть обратно на другой конец стола. Уже даже сделала шаг. Но парень не дал мне выйти за пределы его досягаемости.

Ян рванул меня за запястье. Развернул и усадил прямиком к себе на колени.

Я будто попала в ловушку.

- Ч-что ты делаешь? – сердце испуганной пташкой забилось в груди. Воздуха резко стало не хватать.

Соколов промолчал. Но его взгляд… Он лучше тысячи слов выдавал все его намерения. Черты лица Яна хищно заострились. Желваки на его скулах заиграли.

Я уже видела подобное выражение лица. Один раз. Как раз перед тем, как он меня… поцеловал.

Я дернулась, чтобы подняться, высвободиться, пока не стало поздно, но его ладони впились в мои бедра, удерживая на месте.

- Как же я тебя ненавижу, Ева. Миловидный ангелочек с дьявольской натурой. – низкий голос с хрипотцой вибрировал в воздухе, резонируя в грудной клетке. – Ведьма! – произнёс так, словно вынес приговор.

- Я не собираюсь выслушивать твои очередные оскорбления! – я вновь попыталась высвободиться, но безуспешно. – Да что с тобой происходит?! – в сердцах воскликнула, упершись руками в его каменную грудь. Сохраняя хотя бы подобие расстояния между нами.

- Болезнь, Евочка. Болезнь. – хрипло прошептал Ян, склонившись к моей шее и втянув воздух рядом с ней. Выражение его лица стало мучительным. Болезненным. Таким, словно он боролся с самим собой, но проигрывал эту битву. – Похоже, я отравлен изнутри. И этот яд – ты.

Я пораженно выдохнула, не зная, как себя вести и как реагировать на его заявление.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Вари противоядие, - отстранившись, фыркнул он. – А то, как видишь, ошибки продолжают повторяться. – в его глазах было столько иронии и ехидства, что от его слов появился привкус горечи на языке. – Я думал, что если игнорировать болезнь, она пройдёт сама. Но, видимо, ошибся. Я будто синдром отмены* словил, и стало ещё хуже.

Про ошибки – это был явно камень в мой огород. Последний раз, когда мы с ним виделись, я говорила ему нечто подобное. Сказала, что наши непонятные отношения – неправильные. А поцелуй и вовсе ошибка.

Неужели… Неужели это его задело?!

Не веря своим выводам, округлила глаза, растерянно уставившись на брюнета. Лицо Яна было так близко, что я ощущала его теплое дыхание на губах.

- Ты хочешь сказать, что…

- Да, Ева. Не обязательно озвучивать это вслух. Не просто так же я за тобой следил, играя в доброго брата-спасителя. Мне не нравится отчего-то зависеть. А я сейчас явно напоминаю гребанного наркомана, который хочет получить свою дозу.

Завуалированное признание выбило почву из-под моих ног. И хорошо, что я сидела на коленях у Соколова, как бы странно это не звучало. Иначе ноги бы точно меня не удержали.

Он так легко об этом говорил, словно это совсем для него ничего не значило. Или наоборот – было просто, как мир. Но существовал и третий вариант, что я его неправильно поняла…

Но Соколов разрушил в пух и прах все мои сомнения, когда склонился и провёл кончиком носа по моей щеке, шумно дыша. А в пятую точку мне недвусмысленно упирался твердый «комплимент».

Мои руки лежали у него на плечах, и я снова начала сопротивляться.

- Ян, зачем ты это делаешь? Ты же сам сказал, что тебе это не нравится. – отчаянно всхлипнула я, ощущая его ласковые губы у себя на шее.

- Не нравилось бы, не делал, - мурлыкнул он, и у меня по телу пробежали мурашки от его вибрирующего тона, а в животе скрутился горячий узел.

- Да ты же сам себе противоречишь!

- Как и ты. – не прекращая испытывать моё тело на прочность, хрипел он не своим голосом. – Говоришь, что наши поцелуи – ошибка. А сама отвечаешь на них. Отзываешься на мои ласки и прикосновения. И, уверен, хочешь меня не меньше.

И тут он сделал нечто такое, что заставило меня взвизгнуть, подпрыгнув у него на коленях – одна его рука нырнула мне между ног (я была в юбке) и коснулась белья сквозь капроновые колготки, безошибочно попав в самое средоточие.