Сводный ад

Никак не могу привыкнуть, что отец вовсе мне и не отец родной. Это было ужасающее потрясение, узнать такую новость. Интересно, он до самой смерти своей или моей планировал это скрывать? Почему же не рассказал?

– Адам, мы тебя уже навещали, но ты спал. Возле тебя Вилена крутилась, обещала присматривать. Потом меня по делам срочно вырвали… Как ты, сын?

– Сын? – переспрашиваю.

– Да, а что?

– Я знаю всё. Подслушал ваш с Ксенией разговор, перед тем, как она тебе минет сделала.

Видели бы вы их лица. Ха!

Не ну реально, я ведь сказал, что скоро буду! Хоть бы дверь на замок закрыли в комнате, раз уж так невтерпеж было почебурекаться. А то со стороны выглядит как неуважение. И кто из нас ещё распоясавшаяся молодежь? им уже давно за сорок, ведут себя как подростки.

– Так, ясно, чёрт… То есть ты это услышал и сбежал?

– Ой… Наверно мы выйдем с Никой. Не будем мешать, нам тоже нужно поговорить.

Я не хотел отпускать от себя Нику ни на шаг, ни на минуту, так как неистово сильно соскучился и был рад, что она меня простила. Я не мог ей насладиться. Упивался ей в захлёб, пытаясь наверстать то, что упустил.

Сейчас я просто кайфовал, наслаждаясь её объятиями, её лаской и особенно поцелуями, когда она мягко целовала меня в те места, где болело.

Не понимаю, как я мог быть таким кретином, не рассмотрел в ней раньше её светлую душу, которая меня так колоссально изменила? То, каким я стал сейчас, всё благодаря этой девчонке с добрым сердцем.

Ника с Ксенией вышли, я остался один на один с отцом. Сначала мы молчали, глядя друг на друга. Отец думал, я заговорю первым, а я думал – он. Забавно. В итоге, вздохнув, произнесли в унисон:

– Значит…

Усмехнулись.

Минуточку!

А Юрий точно не мой биологический отец?

Или это мы так просто… переобщались за столько лет, что стали что-то поневоле копировать. Действия, даже фразы.

– Рассказывай, как так вышло и почему ты скрывал это от меня.

– У нас с Еленой долго не получалось… Я в детский дом с визитом однажды приехал, тебя, карапуза, увидел там, что-то в груди всё сжалось и заныло. Я понял, ты – моя судьба. Не знаю, что меня толкнуло взять тебя в нашу семью и воспитать как родного! Но я сам не понял… Словно сила невидимая всё за меня решила. То чувство, когда ты раз на что-то посмотрел, и за секунду понял – это оно. Твоё.

Да, я его прекрасно понимаю. У меня же так с Никой было, когда я её возле светофора увидел. Потом отмахнулся от своего внутреннего голоса, потому что хотел делать всё наперекор отцу.

Нервно мну пальцы рук.

Гнев куда-то исчезает после слов отца.

Я увидел его глаза… Когда он рассказывал о том, как увидел меня в детском доме. Во мне тоже что-то изменилось. Растрогал его рассказ, что ли. Я вдруг понял, что я хочу забрать все свои неприятные слова, сказанные когда-либо Юрию, обратно.

– Так почему не сказал?

– Не знаю… Много раз пытался, но не знал, как ты отреагируешь. Мы и так не гладко общались. Я боялся, что ты вообще тогда психанешь конкретно и из дома уйдёшь навсегда. Сбежишь за границу! Или хуже! Что-то с собой сделаешь.

– Я понял. Не говори больше ничего. Давай… – глубокий выдох, – давай, знаешь что? Всё забудем. Всё плохое.

– Адам, я… я так рад! Ты серьёзно?

– Абсолютно.

Отец подошел ко мне и обнял, хлопнув по спине.

– Я люблю тебя, сын.

– Сын?

– Да, ты для меня сын! Всегда им был и останешься. Я тебя вырастил, воспитал… Да, как смог… Но я от тебя никогда не отвернусь и буду всегда считать сыном. Роднее тебя, у меня только твоя сестрёнка, которая пока ещё находится в животике.

– Сестрёнка? – сам не понял, как обрадовался.

– Да, на УЗИ сказали, будет девочка.

– Поздравляю!

У меня будет крошечная сестричка, вот это да!

Да, после разговора на душе стало еще легче. Как будто мешок с дерьмом с себя скинул, который много лет нес по крутому склону вверх.

За дверью послышался топот, и она открылась. В палату забежала Ксения, на которой не было лица, и закричала:

– Адам, Юрий! Б-беда с-случилась!!!

– Ксюша, успокойся присядь, выпей воды! Ты чего трясешься и рыдаешь, что такое?

Мать Ники выглядела так, словно её что-то очень сильно напугало. Она дрожала, всхлипывала, лицо всё в слезах, белое, как мел.

– Где Ника?! – перебил, оторвав спину от подушки.

Я почувствовал что-то неладное, по спине пробежал мерзкий холод. И мне не понравилось поведение матери. Ники Ответ Ксении унёс меня в пекло.

– Её похитили! Нику похитили прямо у меня на глазах!

* * *

– Огромная чёрная машина затормозила у обочины, оттуда два амбала выскочили. Схватили, и… утащили…

Ей тяжело говорить. Еле-еле слова произносит, захлёбывается в слезах.

– Ксюша, посмотри на меня! Смотри. Мне. В глаза! – отец встряхивает Ксению за плечи. – Успокойся и дыши, ладно? Мы найдём её, всё решим! Только расскажи, что ты ещё помнишь? Марка машины, внешность похитителей, в какую сторону её увезли?

– На улице было темно, – трясётся она, – я на секунду отвлеклась, чтобы к банкомату подойти, голову повернула на шум, увидела, как красная кофточка Ники мелькнула. Её затащиили в машину, я ничего не успела сделать… Даже закричать не смогла от ужаса, сковавшего меня…